Свет первой любви

– Да, – мягко отозвалась Кэтрин, – я долго считала, что никогда не выйду замуж. Я без всякого огорчения согласилась на положение незамужней и привыкла изливать свою нежность на Тоби. – Она бросила ласковый взгляд на маленького терьера, сперва испугавшего Майру своим лаем, а теперь крепко спящего перед камином. – А потом появился Рекс. Как я возненавидела его за то, что он нарушил мирное течение моих дней! – Она усмехнулась. – А он действительно его нарушил. Но как же это чудесно, леди Хэверфорд, выйти замуж, когда ты потеряла всякую надежду! Глубоко полюбить мужа, когда ты собиралась ненавидеть, и ждать ребенка, когда думала, что у тебя не будет детей!..

Но тут она взглянула на Майру, и ее улыбка погасла.

– Ах, прошу прощения! – сказала она. – Ведь вы потеряли ребенка, верно? Это самое ужасное, что только может быть.

– Да, – коротко ответила Майра.

– Мы узнали об этом только на днях, – продолжала Кэтрин. – Ваш бедный муж держал вес это в себе и скрывал правду даже от своих лучших друзей. Мистер Гаскон сказал Рексу, что лорд Хэверфорд по-настоящему плакал, когда, наконец, рассказал ему об этом. Что только доказывает, как он вас любит. Мы не знали, что и думать, когда он оставил вас в Корнуолле так скоро после свадьбы! Но теперь все разъяснилось. Ему было слишком больно, и он был таким беспомощным, не зная, как вам помочь.

– Выкидыш – дело обычное, – сказала Майра. – Наверное, глупо ощущать его как серьезную потерю.

– Когда-то я потеряла ребенка, – сказала Кэтрин, – через несколько часов после его появления на свет. Это было давно. Может быть, ваш муж рассказывал вам о дуэли, на которой Рекс дрался сравнительно недавно с отцом ребенка, моим совратителем? Мне следовало бы радоваться, что я потеряла дитя, – ведь с его зачатием было связано столько всякой мерзости и позора! Но я не радовалась, леди Хэверфорд. И надеюсь, что мне никогда больше не придется пережить то страшное горе, которое я испытывала еще долго после потери моего сына.

– Но вы снова пошли на риск, и с радостью? – спросила Майра, нахмурившись.

Кэтрин улыбнулась:

– Желание выносить в себе новую жизнь гораздо сильнее страха. Особенно если мужчина дорог тебе. И потом, нельзя же, чтобы твоей жизнью правил страх! Если только тебе не хочется быть бесконечно несчастной… и одинокой. А разве у вас нет желания попробовать еще раз? Или еще слишком рано? Я вас смущаю? Но вам захочется, я уверена, леди Хэверфорд… Ах, можно я буду называть вас Майра? Зовите меня Кэтрин.

– Я все время чувствовала себя отвратительно, – сказала Майра. – Но, наверное, это из-за того… – Она прикусила губу.

– Да, я уверена, что это так. Я тоже постоянно хворала в то время. И хандрила. Я была не в состоянии ни есть, ни спать. На этот раз я здорова как никогда. Но теперь-то я счастлива!

Однако продолжить разговор им не удалось. Дверь в гостиную отворилась, вошли мужчины, и полчаса, что оставались до отъезда, внимание Майры было занято лордом Роули, который сел подле нее, попросил рассказать о Корнуолле и очень внимательно слушал се. Кеннет тем временем подошел с Кэтрин к фортепьяно, стоявшему у противоположной степы, стал рядом и слушал ее игру.

«… нельзя же, чтобы твоей жизнью правил страх! Если только тебе не хочется быть бесконечно несчастной… и одинокой».

Слова эти снова и снова звучали в голове Майры, пока она болтала и улыбалась. Но ведь она не боится, конечно же? Снова забеременеть?.. Нет, это страшно! А полюбить – боится? Полюбить Кеннета? Нельзя же бояться того, что тебе совершенно не грозит.

«…бесконечно несчастной… и одинокой…»

* * *

На балу у леди Элджернон Кеннет испытал и взлет, и крах своих надежд. Как обычно бывает в эту пору, собрание было очень многолюдным. Для первого появления Майры в обществе обстановка была очень благоприятной. И Майра, конечно, выглядела достаточно привлекательно, одетая с присущей ей элегантностью и простотой – в платье цвета белого золота. Единственным украшением ее туалета был бриллиантовый браслет, надетый поверх длинной перчатки.

Кеннету льстили интерес и любопытство, с которыми общество смотрело на его жену, когда она под руку с ним появилась в дверях большого зала. Конечно, в Лондоне новости распространяются молниеносно. Он был уверен, что через пять минут после их появления все уже знали, кто эта незнакомка. И еще он был уверен, что за эти два месяца таинственная графиня Хэверфорд, до сих пор никому не представленная, успела вызвать живейшее любопытство. Он танцевал с ней первый контрданс, смотрел, как она двигается – изящно и ритмично, испытывая нескрываемое удовольствие. Он решил, что будет вальсировать с ней. Но позже, возможно, после ужина. Он не станет танцевать с ней слишком скоро после первого танца, зная, что в этот вечер ему больше не полагается приглашать эту партнершу. И это ужасно!