Свет проклятых звёзд (СИ)

В этот момент вошёл Амрот, а следом за ним — Орофер и ещё двое дориатрим. Увидев Нимродель, сын Амдира бросился к ней, и Митреллас пришлось подвинуться, чтобы позволить состояться свиданию. Тем более, не прогонять же ребёнка, удобно устроившегося рядом с гостьей.

— Знаешь, что самое забавное? — Амрот дал Нимродель маленькую корзиночку с малиной. — Когда мы пришли и уговорили вождя Халдана нас не прогонять, я рассказал, откуда мы, что правит у нас король Амдир, король Келеборн и королева Алатариэль, жена Келеборна. Они знают, понимаешь, что Галадриэль жива и замужем не за Феанором.

— Может быть, они тебя просто не поняли? — улыбнулась, угощая Харет малиной, Нимродель. — Эти люди не выглядят умными.

— Феанор не сделал Латарель женой и не убил её, — спокойно пояснил Силиндо. — Он лишь сказал, что заберёт главное сокровище нашего народа — белоснежные корабли-лебеди и поплывёт на них в Средиземье.

— Зачем? — спросила женщина с подносом.

— Вот баба глупая! — возмутился какой-то мужчина с очень пьяными похотливыми глазами. — Надо ему! Что непонятного?

— Да, — согласился Тэлеро, — Феанору было надо. Но королева Латарель испугалась за своих родичей в Средиземье. За короля Дориата Элу Тингола, за его прекрасную супругу. И она собралась быстрее Феанора, взяла один из кораблей и поплыла, надеясь успеть предупредить об опасности близких. И, знаете, кто с ней поплыл? Потомок самого Феанора! Эльф по имени Телперимпар с самого начала не принимал участия в резне, поскольку, несмотря на юный возраст, понимал ужас происходящего. Телперимпар упал на колени перед Алатариэль, поклялся ей в вечной любви и начал умолять позволить искупить вину родоначальника. Королева не приняла любовь родича Феанора, поскольку уже была помолвлена с Келеборном, но позволила плыть вместе с ней. Телперимпар сел на вёсла, Алатариэль подняла парус, и корабль-лебедь устремился через море.

Неллас обернулась на подруг:

— Слушая нашего сказителя, я представила, что Алатариэль и Телперимпар плыли вдвоём на крошечной белой лодочке. Не верится, что легендарные корабли были такими.

— Сказитель пьян, — пожал плечами Амрот. — К тому же, его всё равно никто не слушает. Кроме тебя.

— И вдруг начался шторм! — Силиндо выпил, сделал очень страшное лицо и пугающий жест руками. — Не штилем, а бурею страшной

Меж небом и морем живём.

Зовя будто в бой рукопашный,

Клокочет безудержно шторм.

Беззвёздное чёрное небо,

В нём ветер ревёт и ревёт!

И тучи исполнены гнева,

И парус шквал клочьями рвёт!

Сжимает удушьем безмолвье,

Коварен стихии обман!

Созрели сответия молний,

Вплетаясь в кромешный туман.

А море, как Моргот, взбесилось!

Волну громоздит за волной!

То чёрной разверзнется бездной,

То вздыбится белой стеной.

Что ж, Оссэ жаждет крови?

Сулимо жаждет жертв?

Тэлеро слишком увлёкся, его песня перестала быть понятна большинству халадинов, но интонация и жесты испугали многих, особенно, детей и скотину. В шалаше зазвучали плач и угрожающее блеяние, однако именно это развеселило взрослых, мол, вот главные зрители для этого чудака.

— Халадины поначалу не хотели пускать нас, — сказал Орофер, тоже устраиваясь рядом с дориатрим и маленькой Харет. — Но мы пообещали им дичь и веселье. Дичи уже не осталось, скоро пойдём охотиться, зато Силиндо который день без устали развлекает здесь всех своими небылицами.

Нимродель ощутила зависть к успеху эльфа. Да кто он такой, чтобы забрать себе всю любовь публики?!

— Бросая на чёрные скалы,

Шторм рвал из ладоней штурвал! — пел всё громче и менее мелодично Силиндо. — Пронзал сокрушающим шквалом,

Пучин обнажая оскал.

Но даже средь буйства стихии

Не дрогнут от страха сердца.

Мы живы, мы живы, мы живы!

Как сталь, наша воля крепка!

Пленники шторма!

Пленники моря и огня.

Пусть скажут — надежды спастись больше нет.

Пленники шторма!

Там впереди уже земля,

Где мы встретим наш новый рассвет!

Под конец эльфу начали аккомпанировать барабаны, несколько самых пьяных людей принялись танцевать, прыгая с ноги на ногу напротив друг друга и толкаясь плечами.

— Ни королева Алатариэль, ни Келеборн, ни даже Телперимпар не дрогнули, и шторм отступил перед нами, — гордо заявил Силиндо. — Майя Оссэ понял, что нас не одолеть даже ему!

Нимродель обернулась на Орофера:

— Скажи, страж, как часто вы приходите в Бретиль?

— Не слишком, — отрешённо отозвался защитник. — Раз в солнечный год, может, два. Издалека смотрим постоянно, а общаться теснее желания нет. Это наугрим то и дело останавливаются у Халдана, чтобы обменять залежавшийся товар на что-то нужное, а нам какой прок?

Неллас одним махом допила то, что было в кружке и скривилась:

— Сказитель сам себя в тупик завёл. Если хоть немного знать историю…

— Но её здесь не знают, — примирительно улыбнулся Амрот. — Для халадинов это просто сказка о королеве Латарель и её верном гребце со сложным именем.

Сын Амдира вдруг замолчал, потом встал и поманил за собой Нимродель.

— Пойдём, леди, — его голос дрогнул, рука, которой он взял ладонь эльфийки, похолодела, — поговорим наедине. Прошу.