Свет, сошедший на землю (СИ)

Хат больше всего хотелось бы посидеть в тени, дать отдых воспаленным глазам, но они пришли сюда работать. Все же она отошла в тень, ожидая, пока подойдут оставшиеся.

- Эй! Вы новенькие? – вдруг окликнул ее грубый голос. Она вздрогнула, но это оказался местный. Старший рабочий, темный от загара мужчина, закутанный в бесчисленные тряпки.

- Да, - сказала Хат. – Я и мой муж – из тех, кого пригнали вчера.

Старший рабочий кивнул.

- Хорошо. Тогда берите молоты там, где все, - он показал рукой под какой-то навес, под которым был сложен инструмент. – Головы прикройте, а то скоро свалитесь…

- Нам нечем, - сказал Метен.

Мужчина ругнулся.

- Дурачье! Ладно, берите, - он отцепил с себя одну из своих тряпок.

Хат едва удержалась от того, чтобы брезгливо оттолкнуть его руку. Она поблагодарила своего благодетеля и молча подала тряпку Метену, который так же молча порвал ее напополам – одним рывком, у него все еще были очень сильные руки.

Они обмотали этими лоскутами головы и без дальнейших разговоров присоединились к работавшим.

Через два часа они сделали перерыв – не потому, что позволяло время, а потому, что иначе было нельзя. Метен и Хат были сильны, но и у них молоты валились из рук. Большинство же рабов уже не держались на ногах.

- Выпейте, - старший рабочий, казавшийся посильнее прочих, оделил их водой из большого черпака. – Вы ели сегодня?

Хат помотала головой.

Мужчина явственно изумился.

- И работали до сих пор без отдыха! Вы каменные, что ли? Возьмите-ка.

Он достал из какого-то узла раскрошившуюся лепешку.

Молодые люди хором поблагодарили. Они разломили хлеб и жадно проглотили его.

- Медленнее ешьте, - посоветовал начальник. – Надольше хватит.

- Спасибо, господин, - сказала Хат.

Он вздрогнул и неприязненно поежился.

- Я не господин. Господа там! – мужчина с ненавистью выбросил руку в сторону пустыни. – А теперь поднимайтесь! За работу!

К вечеру молодые люди поняли, почему никто здесь не бунтует. На это просто не оставалось сил. Нет, не у них – они даже после полного дня на солнце, в копях, могли строить мятежные планы и воплощать их в жизнь. Но не те, кто уже отдал свой жар вот этому “божественному камню”, который оказалось очень трудно добывать.

Не потому, что порода была такой неподатливой: нет, она довольно легко крошилась, но вот “божественного камня” в ней содержалось ничтожно мало. Может быть, они еще не нашли новую жилу или уже истощили старую…

- Нужно действовать сейчас, - шепнул Метен подруге, когда они в сумерках возвращались в поселок. – Сейчас, пока мы еще сильны!

Хат кивнула.

Да, нужно действовать – хотя теперь она не представляла как. Да и раньше не представляла. Внезапно ее затея показалась ей полным безумием.

========== Глава 29 ==========

До ночи еще оставалось несколько часов – работать можно было только при свете солнц, поэтому заканчивали засветло. Хат увидела огни селения. Значит, кто-то все же оставался дома?

Конечно, ведь нужно кому-то смотреть за маленькими детьми, да и хозяйство вести. Какое-никакое.

- Как называется ваше селение? – спросила Хат. Она чуть было не сказала: город. Этот поселок не уступал своей величиной Мен-Нефер-Ра; пожалуй, даже превосходил его…

- Нагада, - ответила Нофрет.

Она смотрела на селение почти как на родное. Ведь это теперь ее единственный дом, увидеть родину она уже и не надеется.

Когда они пришли, Нофрет поманила своих новых друзей к большому костру, у которого собрались те, у кого еще оставались силы сидеть и разговаривать. Многие – среди них и молодые – придя, просто валились на свои лежанки, как были, во всех своих грязных рудничных тряпках, и мгновенно засыпали. “На этих надежды мало”, - думал Метен. – “Но здесь очень много людей!”

- Как вас зовут? – спросила старуха. Она здесь, насколько поняла Хат, пользовалась уважением. Группка юношей, сидевшая у костра, примолкла, с любопытством посматривая на Хат и ее “мужа”; да и мужчины не мешали Нофрет говорить.

Хотя в Та Кемет всегда почитали старых женщин.

- Меня зовут Хат, - сказала девушка, показав на себя. Она с облегчением стащила с головы грязную тряпку, и огонь красиво заиграл на ее черных и густых, как чаща, кудрявых волосах. Нофрет с одобрением смотрела на нее.

- Первая и есть, - сказала старуха. – Настоящая красотка. И муж твой тебе под стать. А тебя как зовут, сынок?

- Метен, госпожа, - ответил юноша.

Бабка кивнула и вдруг вздохнула, опечалившись.

- А все одно, скоро будете как мы. Еще и детей здесь родите… на что? На такую же погибель.

- А у тебя есть семья? – спросила Хат.

Кто-то из соседей подал ей горячую лепешку, и она благодарно улыбнулась, не отвлекаясь от старухи.

- Была, - ответила Нофрет.

Она с ожесточением поворошила угли. Хат, глядя на морщинистое лицо, которое еще больше обезобразили отблески костра, вдруг догадалась, что случилось с ее семьей.

- Муж здесь умер, - сказала бабка. – А дети мои…

- Бунтовали? – спросил Метен.

Нофрет кивнула; она махнула на него рукой, лицо ее сморщилось; молодые люди сочувственно ждали ее слез. Но старуха сдержалась.