Свет, сошедший на землю (СИ)

Меньше, чем через час, они уже плыли на север, по течению – в направлении гарнизона, к которому причислил себя Метен. Говорить у супругов сейчас возможности не было. Но оба знали, что, прибыв на новое место, Метен обманет начальника крепости точно так же, как это ему уже удалось в небесной крепости. Но только сейчас он попытается закрепиться на этом новом месте.

Они будут выжидать – только чего, Метен не понимал. Ах, почему только Хат остановила его! Когда еще представится такая прекрасная возможность!..

Хотя теперь он уже знал, почему его жена сделала это, и был полон горечи так, что, казалось, она отравляет ему кровь. Большой ум был не меньшим проклятием, чем преимуществом – как и способность понимать людей и движения их сердца. Ра изменил их обоих так, что теперь им нет места в мире. И нет удовлетворения друг другом…

“Я тоже не смог бы выстрелить”, - думал Метен. – “Я такой же раб, как и был”.

Вдруг над их головами раздался свист и огромная тень пронеслась над водой, точно гигантская птица. Хат и Метен одновременно задрали головы и успели увидеть блеснувший силуэт крылатой машины. Они онемели от изумления и неожиданности. А потом вслед за первой виманой пронеслась вторая, которую они успели разглядеть гораздо лучше. И даже фигуру пилота в ней.

Глаза заговорщиков встретились. Они все сказали друг другу без слов.

А лодочник, замерший при виде виман, заметил:

- Птицы бога здесь часто пролетают. Вы разве не видели их, мои господа?

Метен посмотрел на него – этот человек казался одновременно и испуганным, и что-то подозревающим. Поистине, Ра изменил людей. Он разъединил людей, превратив их из братьев в рабов… способных на донос…

Хотя разве были люди прежде братьями? Метену казалось, что это братство, родственное чувство, появилось только под властью Ра – перед лицом общей угрозы…

- Вези нас и не разговаривай, - приказал Метен, сделав лучшее, что мог. Лодочник кивнул, и на его морщинистом лице мелькнуло странное выражение. “Люди страшны”, - подумал Метен, глядя на это. – “Ра сделал их во много раз страшнее. И однажды новый зверь, которого он взрастил, обернет к нему свою голову и ощерит клыки”.

Но будет ли это при их жизни?

Метен снова посмотрел на лодочника, потом на свою жену.

Хат покачала головой. Метен кивнул и отвернулся – да, им осталось только надеяться.

========== Глава 42 ==========

На новом месте Метен уже уверенно, как действенную ложь, представил свое поручение и назначение. Великий бог, сказал юноша начальнику крепости-“Хнуму”, направил его сюда из гарнизона близ Мен-Нефер-Ра. Но прежде он, Рахотеп, побывал в небесном царстве; он принес начальнику письмо от его друга, доблестного Мери, что служит сотником в крепости при Вратах и носит обличье Анубиса…

Эта ложь была принята без тени сомнения, а мнимый Рахотеп - принят радушно и радостно.

“Ты служил десятником?” - спросил его необычайно довольный начальник, с трудом прочитав письмо – он немного владел “божественной речью”, но бдительнее или сообразительнее это его не сделало.

“Да, господин”, - ответил Метен.

“Значит, поставлю тебя над десятком и здесь”, - сказал “Хнум”.

Метен поблагодарил его и низко поклонился, почувствовав холодок в животе. Сможет ли он, в самом деле, служить военачальником, пусть даже младшим?

Должен смочь!

“Войны сейчас нет – не найдется такой большой силы, которая смогла бы выступить против Ра, - думал Метен, когда его отпустили отдохнуть с дороги и освоиться в новом жилище. – Самое страшное, что может случиться – это мятеж, который меня направят подавлять…”

Он осознал, как рассуждает, и от души засмеялся. Нет войны! Мятеж, который его направят подавлять!..

Конечно, ему предстоят трудные воинские учения. Он слабее закаленных воинов… но ведь среди них тоже бывают разные, и едва ли многие из них уже испытывали свои силы в настоящем бою. Таких боев под рукой Ра просто не бывало.

Но как бы то ни было, Метен должен напрячь все силы, чтобы не выдать своего прежнего рода занятий. Он очень вынослив, благодаря Ра. Он заслужит свой пост десятника и поднимется выше. Получит власть и свободу действий. И тогда…

- И тогда я попытаюсь убить моего благодетеля, бога, который даровал мне новую жизнь и всяческие блага, - вслух проговорил Метен, уставившись в глинобитную стену пустой казармы. Конечно, этого нельзя было говорить вслух. Но часть Метена как будто хотела, чтобы кто-нибудь изобличил и остановил его…*

Метен прилег на соломенный тюфяк, подложив ладонь под голову. Он вспоминал, как когда-то давно шептался, лежа на такой соломе, со своим ближайшим другом. Тем самым, от которого осталась сейчас лишь оболочка.

Две жизни, разломанные надвое… Множество жизней, разломанных надвое…

“О, как чисты мы были в своем неведении. Лучше бы я умер тогда… лучше бы я остался мертвым, когда меня убили в деревне”.

Метен думал о матери, которую согнал с места своим бегством. Наверное, она уже мертва, как и его младшие братья. А отец и мать Хат? Его жена тоже пожертвовала всей своей семьей, чтобы получить возможность уничтожить Ра.