Свет-трава

На другой день общими усилиями нам удалось поместить Наташу в клинику. В этот же день Виктор уехал и так просто, по-детски сказал нам на прощание:

«Верю, что вы замените Наташе меня».

И вот мы стали заменять Наташе брата. Ежедневно носили ей передачи, писали записки и в часы приема навещали ее.

Паша особенно рьяно взялся опекать Наташу. Мы с Ванькой между собой говорили, какое, дескать, доброе сердце у Паши. А у Паши сердце оказалось не просто добрым, а пламенным. Представь себе, Федька, он влюбился в Наташу.

Вскоре подтвердился диагноз, поставленный Наташе в Сибири. Болезнь оказалась неизлечимой, и девушку нужно было отправлять домой.

Наш романтичный, страдающий Паша предложил Наташе выйти за него замуж и остаться в Москве. Но умная девушка отклонила его предложение, ответила ему очень трогательно, но твердо, что только мать в силах любить и терпеть подле себя безногую, не замечая жертвы своей и испытывая от этого даже радость. Тогда Паша заявил, что сам повезет Наташу в Сибирь.

Наташа отказалась и от этого. Ее увезла санитарка клиники.

Страдает Паша или нет – трудно сказать. Как всегда, о себе ничего не говорит, образ жизни ведет обычный, трудовой: днем на лекциях, вечерами в читальне или дома за книгами.

К этой трогательной истории я хочу добавить еще вот что: посещая в клинике Наташу, Паша обратил на себя внимание всего персонала. Все – от уборщиц до профессоров – интересовались его отношениями с Наташей. Там же он познакомился с известным тебе академиком Мышкиным и спрашивал его о свет-траве. Мышкин ее не знает, но заинтересовался ею и дал свой телефон, для того чтобы я позвонил ему через несколько дней. Видимо, он хотел заглянуть в литературу.

Сегодня я разговаривал по телефону с Мышкиным. Он сказал, что такой травы наука не знает. Спрашивал, почему я интересуюсь свет-травой, но я ответил уклончиво. Академик обратил внимание на название травы, несколько раз повторил: «Значительное название».

В самом деле – название замечательное. Оно, Федька, говорит о большущем значении этой травы. Простую траву народ не назвал бы свет-травой…

Федя оторвался от письма и в волнении вскочил.

– Свет-трава! – сказал он и прислушался. – Свет-трава! – повторил он, делая ударение на первом слове. – В самом деле – можно ли так назвать бесполезную траву? Как же я не подумал об этом раньше? – упрекнул он себя. – Ну и молодец же Игорь!

Федя снова взял в руки письмо и стоя перечитал его. Достал из портфеля бумагу, ручку, сдвинул сковородку с недоеденной картошкой, остывший чайник.

«Гей, дружище, будь весел!» – написал он и тихо рассмеялся над этой фразой.

Глава восьмая

Паровоз огласил властным ревом морозный воздух над рудником и, укутавшись клубами дыма, тяжело отдуваясь, потащил за собой восемь новеньких вагонов пригородного сообщения.

Саня вскочила в вагон на ходу, мысленно ругая себя за медлительность. Она забывала о том, что теперь ей вдвое труднее, чем большинству ее товарищей: она работала и училась.