Свет твоих глаз

Но что она теперь могла с этим поделать?

– Мисс Мак-Дугал ожидает в гостиной, – раздался голос девушки, которая помогала им готовиться к танцам. – Она хочет, чтобы ты присоединилась к ней и вы вместе вошли в бальный зал.

– Благодарю. Пожалуйста, скажи мисс Мак-Дугал, что я сейчас приду. – Пальцы Анжелики дрожали все сильнее, ткань перчатки липла к влажной ладони.

Она несколько раз глубоко вдохнула пропитанный сладким ароматом воздух и вспомнила слова Мириам, которые та часто повторяла за минувшие годы. Всякий раз, когда обстоятельства становились невыносимыми, она говорила: «Только Он – твердыня моя, спасение мое, убежище мое: не поколеблюсь более».

Анжелике хотелось верить, что Господь надежен, как скала, как те утесы, которые обрамляли остров, что Он убежище, надежное, как форт Джордж на вершине самого высокого холма. Но после того как ее столько раз бросали, как поверить, что Он будет присматривать за ней и не оставит рано или поздно, как оставляли все остальные?

В последний раз поддернув каждую перчатку, она развернулась лицом к двери, открыла ее и, не давая себе времени передумать, вышла в коридор.

Коридор тянулся по всей длине здания, соединяя комнаты офицеров, и с дальнего его конца доносились голоса и смех.

Сердце сжалось, но Анжелика заставляла себя идти, шаг за шагом, пока не достигла открытой двери гостиной.

Лавиния, во всем своем золотистом великолепии, устроилась на краешке дивана. Она улыбалась лейтенанту Стили, сидевшему в кресле напротив. Офицер надел свою лучшую форму: белые панталоны были безупречны, пуговицы мундира сияли, фетр черной шляпы был начесан до блеска.

И еще один мужчина стоял по другую сторону кушетки, спиной к двери. Темно-синий фрак обтягивал его широкие плечи, длинные фалды спадали на серые панталоны. Волнистые темные волосы были гладко причесаны, но кое-где топорщились знакомыми кудрями.

Пьер?

Когда она произнесла его имя, он обернулся. Темные глаза округлились вначале от неожиданности, а затем от изумления.

Она смущенно ему улыбнулась.

При виде Анжелики Лавиния осеклась на середине фразы и приветливо ей улыбнулась.

– А вот и вы, мисс Мак-Кензи! Я уже думала, что мне придется самой вас сюда привести.

Лейтенант Стили поднялся, но удостоил ее лишь коротким взглядом, сразу же протянув руку Лавинии.

– Ну разве она не прекрасна? – спросила Лавиния, принимая его руку и поднимаясь.

– Никто сегодня не может сравниться с вами, – ответил лейтенант Стили. – Я просто не в силах отвести от вас взгляд и не вижу никого, кроме вас.

Смех Лавинии мелодичным звоном рассыпался по комнате, ее щеки покрылись легким румянцем от этого комплимента.

Лейтенант посмотрел на Анжелику, подчеркнуто внимательно ее оценивая, и вновь повернулся к Лавинии.

– Мисс Мак-Дугал, вы просто превзошли самое себя. Мне кажется, вы идеально стерли все следы рыбачки, избавившись даже от запаха.

Лавиния снова рассмеялась.

– Пьер, а что ты скажешь по поводу моих трудов в превращении мисс Мак-Кензи?

Пьер все это время не сводил с Анжелики взгляда. Шелковый белый галстук, повязанный вокруг шеи, не скрыл того, как дернулся его кадык.

– Она поразительна.

Губы Анжелики дрогнули: она надеялась, что это могло сойти за благодарную улыбку.

– Я знала, я знала! – Лавиния хлопнула в ладоши, разглядывая Анжелику так, словно она была ее собственным шедевром, только что законченной картиной. – Я знала, что справлюсь.

– Она прекрасна, как всегда, – ответил Пьер наконец, совладав с голосом. – Не думаю, что вы ее преобразили, Лавиния. Скорее, вы помогли раскрыть ту красоту, которая все время таилась в ней.

Лавиния игриво надула губки.

– О Пьер, ты, как обычно, пытаешься быть очаровательным?

Горькое чувство поднималось от живота Анжелики к горлу. Она знала, что была лишь летним развлечением Лавинии, одним из ее усилий на поле благотворительности. Так вот с чем ей придется мириться весь вечер? Все будут видеть в ней лишь творение Лавинии, все будут осыпать ее комплиментами лишь потому, что нужно польстить дочери полковника, а саму Анжелику будут втайне жалеть?

Она попятилась в коридор. Как ей выдержать вечер танцев? Все это было неправильно.

И она была тут не к месту. Не к месту в этом платье, этих перчатках, с волосами, собранными в высокую прическу в виде короны. В шаге от того, чтобы превратиться в такую же, как ее мать.

Но стоило ей двинуться с места, как Пьер быстрыми шагами подошел к ней.

– Вы правы, Лавиния. Я могу быть очаровательным, когда захочу. Но я всегда честен и никогда не говорю того, чего не думаю.

Его взгляд просил Анжелику остаться. В наряде джентльмена он был совершенно неотразим. Но, несмотря на чисто выбритое лицо и идеально сидящую одежду, в его облике сохранялось нечто дикое. Та самая темная лесная свобода, которую Анжелика всегда в нем любила.

Она замерла.

– По правде говоря, я никогда не встречал никого красивее Анжелики. – Пьер продолжал шагать к ней. – А ее душа еще прекраснее.