Свет твоих глаз

Люда только плечами пожала, прочитав, и сказала: "Пусть будет счастлив". Михаил, притаившись, ждал от жены какого-нибудь упрёка или жалобы — ведь они-то теперь живут в общаге, вдали от родных. Но Люда больше ничего не сказала и вообще перевела разговор на другую тему. Об Анатолии и его житье-бытье не было сказано ни слова, — ни в этот раз, ни после.

…Стрелки часов приближались к восьми, на улице уже стемнело, и стало бесполезно выглядывать в окно — всё равно ничего не видно. Где же они? Михаил хотел было пойти в сторону детского сада, но засомневался: а вдруг его девчонки зашли в магазин, и он с ними разминется?

Пока думал, в замке общей двери повернулся ключ, раздались родные голоса, и в комнату вошли весёлые Люда и Юлька.

— Ну наконец-то! Где вас носит? — Михаил очень хотел выглядеть строгим, даже сердитым, но от облегчения и радости ничего со строгостью и сердитостью не получилось.

— Мы в больницу ходили, дядь Миша, — бойко сообщила Юлька, снимая резиновые сапоги.

Люда молчала, кусая губу. Ей, конечно, очень хотелось попросить дочку, чтобы та молчала об их походе в женскую консультацию. Хотелось сделать сюрприз Мише, сообщить мужу обо всём с глазу на глаз. Но она с детства приучала Юлю никогда не лгать и ничего не утаивать, потому о молчании и скрытничестве не могло быть и речи.

— В больницу? — растерялся и испугался Михаил, но потом заглянул в лицо жены и вдруг всё понял.

Он всегда всё понимал про Люду, с самого начала их отношений. Увидев взгляд мужа, Люда смутилась ещё сильнее, покраснела до корней волос.

— Надеюсь, всё хорошо в больнице? — спросил Михаил у Юльки.

— Я маму в коридоре ждала, но мама потом сказала, что всё хорошо, — беззаботно ответила Юлька и выскочила в общий их с соседями из второй комнаты коридор — мыть руки.

— Наконец-то дождались сыночка, — прошептал Михаил на ухо Люде, прижавшись к её спине. — Юлька не знает пока?

— Пока нет, срок ещё маленький, всего шесть недель. Позже скажем, — тоже шёпотом ответила Люда, прижавшись затылком к плечу мужа.

Спорить не стала: сыночек так сыночек. Может, Миша прав как обычно.

Михаил быстро поцеловал Люду в макушку и в щёку, и отпустил, потому что услышал приближающиеся шаги Юльки.

Ужин пришлось снова разогреть. А когда пили чай, пришёл комендант и пригласил Михаила к общему телефону, находившемуся на вахте.

Михаил и Люда тревожно переглянулись. Родители Люды и Михаила звонили обычно по выходным, с переговорного, заказывали межгород. Таких вечерних звонков по будням не было ни разу за всё время.

Когда Михаил вернулся спустя десять минут, Люда сразу поняла по его лицу, что случилось нечто выходящее из ряда вон. Однако то, что муж решил дождаться, когда Юля ляжет спать, а потом поговорить, Люду немного обнадёжило: значит, большой беды ни с кем из самых близких не произошло.

— Что, Миша? — Люда заглянула в лицо мужа, когда они пили поздний чай.

— Ехать надо, Людочка, — очень серьёзно сказал Михаил. — Светик одна осталась, у моих родителей живёт третий день.

— Как одна? — испуганно прошептала Люда.

— Представляешь, Вера в сентябре поехала по путёвке в Финляндию и там соскочила, — растерянно и очень тихо ответил Михаил.

— Как понять — соскочила?

— Осталась, понимаешь? — почти одними губами произнёс Михаил. — С каким-то немцем из ФРГ. Сбежала от туристической группы.

— А Света? — Люда была в таком шоке, что не могла понять, как у неё вообще получается говорить.

— А Светик с бабушкой оставалась, с моей бывшей тёщей. Тёща ведь путёвку Вере достала через знакомых, по большому блату, а тут такое. Скрывала от всех сначала, когда Вера вовремя не вернулась, но позавчера сообщили откуда следует, и мать Веры увезли с инсультом. В реанимации была сутки, а вчера днём её не стало, не пережила.

— Боже, ужас какой, — Люда прижала ладони к губам. — Бедная Света… Как она?

— Мама говорит, не понимает ничего пока. В школу они не отпускают её, дома сидит. Но о том, что той бабушки не стало, сказали. Как не скажешь? Свете ведь не два года. Восемь будет через три месяца.

— Света ведь только в первый класс пошла…

— Может, и к лучшему то, что она ещё привыкнуть к той школе не успела. Здесь быстрее привыкнет.

— Надеюсь, — кивнула Люда. — Когда поедем?

— Я бы, конечно, очень хотел, чтобы вы поехали со мной, но в твоём положении всё это ни к чему, — твёрдо сказал Михаил. — Нервотрёпка. Да и для Юли тоже лишнее. Я быстро, Люда, туда и обратно. Маму попросил, чтобы документы Светы забрали из школы, карту из поликлиники.

— А похоронами твоей бывшей тёщи кто занимается?

— Старший сын, брат Веры. Он на Севере живёт, но сегодня утром уже прилетел.

— А он… не будет препоны какие-то создавать тебе в отношении Светы?

— Не думаю, — покачал головой Михаил. — Он с Верой в ссоре, не общается давно. Свету и не знает практически. Но даже если бы захотел нам палки в колёса ставить… После того, что Вера сделала, все мои так называемые прегрешения померкли.

Михаил опять оказался прав: у него не возникло никаких проблем бюрократического характера ни тогда, когда он забрал Свету, ни позже, когда он лишил Веру родительских прав.