Свет твоих глаз (СИ)

— А кто мне сковородой угрожал? — в голосе Тимофея появились игривые нотки.

— Это была защита, а не нападение, — напомнила я.

— Очень решительная защита! Я впечатлился и признал свою вину. Давай дружить, Ника? И возьми уже шоколад!

— У меня от него аллергия. — Я по-прежнему держалась настороженно и предложения дружить предпочла не заметить. Поведение Тимофея как-то не располагало к доверию.

— Ты это сейчас нарочно придумала, чтобы был повод отказаться от угощения? — Тим прищурился и вздернул бровь.

— Доказать? — я шагнула к нему и протянула руку за плиткой в яркой обертке.

— Пожалуй, не стоит. — Тимофей отшатнулся, спрятал шоколад в карман. — Угощу своих медсестер.

— Два-ноль. Вероника снова сделала тебя, брат, — насмешливо заметил Эдуард, который все это время стоял рядом, не вмешиваясь в наш разговор.

— Ника играет нечестно! — насупился Тим. — Но я подумаю, как приручить твою колючку.

— Попробуй просто оставить ее в покое, — Эд снова нахмурился. — И иди уже мыть руки!

Тимофей беззлобно фыркнул и послушался.

Эд подошел, встал совсем рядом, и даже, кажется, хотел обнять меня, но в последний момент удержался.

— Тебе нравится мой брат? — спросил серьезно.

— Он симпатичный, — признала я.

Эдуард едва заметно поморщился.

— Но не симпатичнее, чем ты, — быстро договорила мысль.

— Ника, я не знаю, что с Тимом. Он никогда так себя не вел с моими сотрудницами. Даже с Мариной, секретаршей. Хотя, кажется, она вполне в его вкусе. Возможно, ты его… ему понравилась по-настоящему.

— Меня не интересуют отношения! — этот ответ вырвался из меня мгновенно. Но я не жалела ни об одном сказанном слове. — Хватит, замуж уже сходила…

— Но ты молодая хорошенькая женщина… — начал Скворцов.

Что он еще хотел сказать, я так и не узнала.

— Обо мне шепчетесь? — из ванной вышел Тимофей. — Так вот он я!

— Клоун, — проворчал Эдуард. — Иди за стол. Чем побалуешь нас, Вероника?

— Домашняя буженина. Цветная капуста запеченная под соусом бешамель. Отварной картофель…

— О-о-о! Гастрономический оргазм! — Тимофей, проходя мимо меня, сделал то, что не решился его старший брат: на мгновение приобнял за талию и даже попытался скользнуть рукой ниже, но я быстро вывернулась.

Внимание Тима меня не столько смущало, сколько злило. Но в щеки все равно ударил жар. Я резко выдохнула и вжала ногти в ладони: «Терпи, Ника! Ты ведь не хочешь встать между братьями? Они помирятся, а ты останешься крайней…»

Быстро наложила мужчинам еды на тарелки. Собралась отойти или даже подняться наверх, но Эдуард меня не отпустил.

— Ника, наложи себе и сядь поужинай с нами.

— Разве вам не нужно поговорить о своих делах? Я, наверное, буду мешать… — муж меня отправлял наверх всегда, если к нему приходили друзья или бизнес-партнеры. Ни разу не было такого, чтобы меня позвали за стол.

— Тимофей, ты хотел сообщить мне что-то, не предназначенное для ушей Вероники? — Эд обернулся к брату.

Тот затряс головой отрицательно, показывая в улыбке ровные красивые зубы:

— Ни в коем случае! Ника, ты — украшение этого вечера! Не лишай нас своего общества!

После этих слов сбежать мне захотелось с удвоенной силой, но наставить на своем я не стала. Взяла еще одну тарелку и набор столовых приборов, пристроилась на свободное место.

— Приятного аппетита, — произнесла вежливо.

Мужчины дружно кивнули и накинулись на еду. Точнее, накинулся Тимофей. Эдуарду приходилось есть медленно: похоже, он не очень четко видел то, что у него на тарелке.

У меня защемило сердце: а как он будет справляться, если совсем перестанет видеть? Наверное, куски еды будут падать у него с вилки или ложки, а домработница будет брезгливо кривить губы и с отвращением отворачиваться, чтобы не видеть, как белоснежная скатерть на столе превращается в грязную тряпку. Ох! Пусть уж он лучше меня оставит при себе! Я никогда не стану осуждать его за неаккуратность!

Я заставила себя отвести взгляд от Эдуарда, судорожно вздохнула, потянулась за стаканом с водой и встретилась глазами с Тимофеем. Оказывается, он все это время пристально наблюдал за мной. Без этой своей клоунской усмешки.

Впрочем, как только я заметила, он тут же снова заулыбался, демонстративно наколол на вилку кусок картофелины, макнул в соус из несладкого йогурта с травами, поднес ко рту и, прожевав, закатил глаза:

— Волшебно! Восхитительно! Я в восторге! Вероника, где ты училась готовить?

— У мамы.

— Никаких кулинарных курсов? — сделал вид, что не поверил, Тим.

— Только ролики знаменитых шеф-поваров на ютубе, — я пожала плечами.

— Тебе уже самой пора давать уроки на ютубе! — продолжал бессовестно льстить Тимофей.

И, если честно, это было приятно! Я даже улыбнулась против воли. Все-таки после вечно недовольных гримас бывшего супруга похвалы моему кулинарному мастерству были особенно приятны!

Было бы еще приятней, если бы хозяин дома хотя бы поддакнул младшему брату. Но Эдуард ел молча. Вид у него был невеселый. Это заметила не только я. Тимофей решил втянуть его в разговор:

— А ты что скажешь, Эд? Неужели не вкусно?