Свет твоих глаз (СИ)

Удивительно: вот вроде она и ухаживания его принимала с удовольствием, и в аэропорт с ним ехать собралась, но при этом вроде как начала отдаляться от своего кавалера. Будто трезвела на глазах и из романтичной легкомысленной девчонки превращалась в себя прежнюю: сдержанную, циничную, может, где-то даже стервозную женщину. Тима такое превращение явно не радовало.

― Все наелись? ― прервала я затянувшееся молчание, которое грозило стать неловким. ― Тогда, мужчины, предлагаю вам пойти пообщаться в кабинете, а нам, девочкам, позволить пошептаться тут.

Эд поднялся с готовностью. Тимофей ― неохотно. Взявшись под руки, они все же удалились в рабочий кабинет моего хозяина.

Убедившись, что дверь за ними закрылась, мы с Тамарой обернулись друг к другу с одним и тем же вопросом:

― Ну, как он?

Рассмеялись.

― Ты ― первая! ― отсмеявшись, потребовала подруга. ― Я так понимаю, ты все же сдала крепость?

― Да. Эд… он совсем другой! Не такой, как Жабич, ― призналась я. ― Мне с ним так хорошо, что даже страшно! А вы с Тимом?..

― А мы ― взрослые люди. Сняли стресс, порадовали друг друга.

― Мне показалось, что Тим… Тимофей… не очень хочет тебя отпускать, ― осторожно закинула я удочку.

Все-таки Томка ― моя ровесница, а замужем, в отличие от меня, вообще не была. Может, и правильно, что не торопится, но часики-то тикают. Вдруг брат моего хозяина всерьез ею заинтересовался? Жених он видный, даром, что бабник. Говорят, из бабников самые верные мужья потом получаются…

― Не хочу загадывать. Несерьезный он какой-то, этот ваш Тимофей, ― словно подслушав мои мысли, высказалась Тамара. ― Сегодня отпускать не хочет, а завтра скажет ― надоела.

Возразить мне было нечего. Я и сама такие же опасения имела. Поэтому спросила о другом:

― Как думаешь, Жабича посадят?

― Наверняка! Охранника он с сообщником чем-то вырубил. Тебя похитить пытался. Сообщник твоему Эдуарду руку сломал. Условным сроком никак не отделаются!

― Ох, чувствую, бывшая свекровь меня проклинать будет… ― не то чтобы я так уж боялась проклятий этой женщины, но застарелая привычка опасаться ее зашевелилась где-то на дне души, как приподнявшая голову кобра.

― Скворцовы тебя в обиду не дадут. Тем более теперь, после того что у вас с Эдом было. Это ты удачно себе такого влиятельного мужчину нашла, ― подбодрила меня моя расчетливая подруга.

― Я же с ним не из-за этого! ― вспыхнула я. Вспомнила, как Эдуард о чем-то похожем спрашивал, и покраснела еще больше. ― Ты же не думаешь?..

― Ох, Ника. Ты такая ромашка, что на такое просто не способна! ― Тома подала мне последнюю чашку со стола.

Я пристроила ее в посудомойку, залила моющее средство, включила программу быстрого мытья.

― Ромашка… ― повторила, усаживаясь на стул. ― Хотела бы я быть такой, как ты, Томка!

― Думаешь, так оно лучше? ― с внезапной горечью отмахнулась Тамара. ― Оставайся лучше собой, Никуш. И Эда своего береги. Он тоже из породы романтиков, хоть и прикидывается жестким дельцом. Вы с ним ― два сапога пара.

― Спасибо, валенками не обозвала. Сибирскими! ― захихикала я.

Но в душе мне стало приятно: подруга моя ― психолог, в людях редко ошибается. Может, и правда, есть у нас со Скворцовым будущее? После ночи в его объятиях мне этого по-настоящему захотелось! Страхи, нажитые благодаря Жабичу, отступили. И теперь я готова была признаться себе, что хочу новых отношений. И, кажется, готова к ним ― при условии, что это будут отношения с Эдом.

37. Эдуард. Избавление

Девчонки прощались долго и трогательно. Я стоял рядом с Никой, старательно улыбаясь ее подруге, и уверял, что в моем доме Тамара ― всегда желанная гостья. Тимофей злился, шипел рассерженным змеем, что у дорогой Томочки и без того есть, где остановиться. А я вспоминал, как изводил меня первые недели после появления Ники мой младший братец, и чувствовал себя немножечко, самую малость отомщенным.

Наконец, дверь за Томой и Тимом закрылась. Мы с помощницей остались вдвоем. И я тут же сделал то, о чем мечтал с самого пробуждения: поймал Нику, прижал к себе, как мог ― висящая поперек груди рука в гипсе порядком-таки мешала обниматься ― и потянулся к ее лицу с поцелуем. Медленно, осторожно. Пусть мы провели вместе ночь, точнее, утро, но я пока не был уверен, что Ника не передумает, не оттолкнет.

Ника положила ладошки мне на плечи, привстала на носочки ― подалась навстречу. Меня окатило волной тепла ― от затылка и до самого копчика. Губы сами собой расползлись в счастливой улыбке. Оказывается, целоваться и одновременно улыбаться ― тоже можно!

― Идем на диван? ― зацеловав помощницу до радужных пятен в глазах, я прервался, чтобы перевести дыхание, и сообразил, что сидя ласкать женщину всяко проще, особенно когда в твоем распоряжении только одна рука.