Свет утренней звезды

Чем я лучше тех, кто предал безграничную веру Антариона Эллера? Я такой же беспощадный убийца, как и они, с той лишь разницей, что я стал таким благодаря им. Я — чудовищное порождение их подлости и коварства. И как только чудовище доберется до врат миров и взломает щит, его демиурги пожалеют, что не перерезали себе глотки в тот день, когда создали свое уродливое исчадие. Рано или поздно эктраль приведет меня к порогу моего дома, я услышу ее зов даже на другом конце бесконечной парадигмальной матрицы. И все же не могу понять, почему исчез камень? Вероятно, я нарушил заданную эктрали программу, вобрав энергию мира, стоящего на последующем витке спирали? Я ошибся…первый раз за столько айронов…Но эктраль исправит мой промах, устранив сбой в цикличности — отец предусмотрел и это, наполнив пантагреон своей кровью. Созидающий камень миров слушается только своего хозяина, как и я, связанный с ним неразрывными узами.

Надо убираться отсюда, этот мир с его единственной звездой наводит меня на странные мысли, заставляя оглядываться назад, сожалея о содеянном. А я не привык сожалеть о чем-то.

Свет утренней звезды становится все ярче с восходом солнца, и я вдруг понимаю, что он мне напоминает — синие глаза златокудрого призрака, навязчивой марью въевшегося в мой разум и медленно сводящего меня с ума. В прошлый раз она тоже появилась у Камней Судьбы. Надо будет вернуться в Арзарию. Почему у меня такое чувство, что ее правитель мне солгал?

Мне пора. Сжав рукоять меча миров, я развернул пространство, шагнув в открытый путь, и сияющая воронка мягко выпустила меня на белое покрывало песков, овеяв лицо привычным зноем. Длинные обозы, поднимающие пыльные вихри, жирными змеями вились между желтых скал, медленно приближаясь к Каддагару. В красных лучах солнца островерхие замки и храмы столицы, сложенные из белого камня, кажутся огромными окровавленными зубами гигантского песчаного червя вытянувшего к небу хищную раззявленную пасть прямо посреди живописного оазиса, укрытого от иссушающих ветров Оддегиры изломанными хребтами северных гор.

Геккон бесшумно подполз мне под ноги, услужливо распластавшись у них пятнистым ковром. Пустынный змей двадцать айронов назад подобрал меня, голодного и обессилевшего, в песках забвения, вытащив на своей чешуйчатой спине с острым как тантор шипастым гребнем, к водяным пещерам, где в тот момент находился правитель Оддерон. Гекконы священны, им подвластны сущности пустыни, и повелитель мира песков, увидав маленького мальчика верхом на огромной желтой рептилии, еще и в окружении духов, посчитал его посланником небес, избранным, даром богов, сыном, о котором он так долго мечтал. Тогда я думал, что это совпадение, воля провидения и счастливая улыбка судьбы, но сегодня знаю, что мой отец предусмотрел все до мелочей, выбрасывая меня из сказочно прекрасного Тэона в раскаленную землю Оддегиры.

Никогда не забуду момента, когда мы с Оддероном въехали на гекконе в столицу. В восторженной мальчишеской памяти навсегда запечатлелись суровые воины, женщины, старики и дети, опускающиеся перед нами на колени, выкрикивающие звонкое: — «эндорр» — спаситель. В каком-то смысле я и стал для Оддегиры спасителем, открывшим им пути между гранями спектра. Раскаленный мир песков отчаянно нуждался в еде, воде и ресурсах. Сильная, могучая раса постепенно вымирала, зажатая со всех сторон в жаркие тиски пустыни. Цветущих оазисов с каждым айроном становилось все меньше, а песков все больше, даже Озеро Жизни в священном чертоге иссохло наполовину, и приближаться к нему разрешено было только правителю и членам его семьи.

Каково же было мое удивление, когда Оддерон, приведший меня к камню судьбы, показал мне торчащий из него меч Антариона, с впаянной в него эктралью, упавший с неба несколько лун назад. Еще большим было удивление повелителя Оддегиры, когда тощий мальчишка одной рукой вытянул неподъемный клинок и, выпустив магию эктрали, наполнил пересохшее озеро водой до краев. Сила сотворяющего камня дала Оддегире новую жизнь, и Оддерон объявил меч и артефакт даром Эглы и собственностью мира песков, а меня его хранителем.

Но эктраль не могла питать мир красного солнца вечно, заданная пантагреоном программа требовала собрать энергию всех созданных ею миров, а я, для того чтобы вернуть силу отца, должен был следовать ее зову. Спустя два айрона эктраль вышла на первый виток. В ту луну, мне пришлось показать повелителю Оддерону, как меч моего отца, разрывая пространство, прокладывает пути между мирами, в ту луну ринувшаяся за мной следом армия оддегиров, покорила первый из спектра Ррайд мир.