Свет утренней звезды

— Ты готова, доченька? — отец вошел в комнату, озаряя ее теплым светом своих мудрых и красивых глаз.

— Готова, — улыбнулась я, сделав глубокий вдох. Я выдержу, я не стану жаловаться и плакать. С самого начала я знала, на что иду.

Опираясь на сильную папину руку, я шла, гордо расправив плечи, позволяя любопытным взглядам зевак и гостей видеть то, что они хотели — юную, чистую и счастливую невесту. Им ни к чему знать, что там, внутри меня, бушует серая буря, воет стылый ветер, и холодный дождь заливает душу до краев. Со светлой улыбкой я шла в храм, как на плаху.

Тайрон, одетый в белую одежду, расшитую золотом, ждал меня у Книги Судеб, возложенной на каменную резную подставку. Наверное, не будь он мне так противен, сказала бы, что правитель Арзарии действительно привлекательный мужчина, а белые одежды очень шли к его смуглому лицу и темным волосам.

Верховный навир, дождавшись, когда жених возьмет меня за руку, стал зачитывать священные аяты. Громкий патетичный голос священнослужителя сладкой патокой разливался в торжественном затишье залы, опутывая меня своей вязкой сетью, как паук, поймавший беззаботную муху. Пустое безразличие убаюкивающей волной легло на плечи, и я отрешенно слушала, как произносит слова брачной клятвы сияющий от счастья Тайрон.

— Согласна ли ты, Эя Лорелин Аурелия, соединить свое сердце, жизнь и судьбу с Тайроном Аэзгердом Видероном? — вопрос навира выдернул меня из меланхоличного оцепенения, в котором я пребывала, и заставил посмотреть в улыбающееся лицо будущего супруга.

Я смотрела на Тайрона, а видела что-то другое: красные лучи, скользящие по белому, как снег, песку, каменное древо с серебряными цветами, золотой дождь, осыпающийся мне на волосы.

— Не делай этого, Эя, — низкий, глубокий голос зазвучал в моей голове, выбив у меня почву из-под ног. Расплывчатые видения и образы поплыли перед глазами, затягивая меня в расползающуюся воронку наваждения.

…Поцелуй меня, синеглазая, и я умру счастливым.

…Ма солле, ма аккантэ, эрэс ма эя.

…Иди ко мне, маленькая моя.

…Эя, прости меня… Не уходи… Пожалуйста.

Шепот обрушился на меня, как ураган. От него не было спасенья. Он заползал мне под кожу, проникал в кровь, шумел в голове. Он мучил меня. Терзал мне душу. Сводил с ума.

— Не-е-ет!!! — закричала я, закрыв руками уши, пытаясь избавиться от преследующего меня морока. — Нет! — выдохнула я в лицо Тайрона, чувствуя, как падает с моих плеч каменная ноша, которую я на себя взвалила.

Подхватив полы юбок, я развернулась и побежала прочь из зала Всех Святых. Я неслась сломя голову, не понимая, зачем и куда я бегу. Я убегала от ненавистной свадьбы, от омерзительного жениха, я бежала от судьбы, и я бежала от себя.

Задыхаясь от бега, я остановилась только тогда, когда поняла, что дальше пути нет: предо мной сверкающим круглым зеркалом простиралось Озеро Жизни. Запрокинув голову к небу, я закрыла глаза, позволяя ветру ласкать мое разгоряченное лицо. Мне сложно было оценить масштаб совершенной мной глупости, потому что в этот миг в моем сердце и голове творилось что-то невообразимое. Моя душа была со мной в раздоре. Она не желала слушать голоса разума.

За спиной, в лесной чаще, послышался нарастающий шелест и звук торопливых шагов — кто-то спешил к озеру, на ходу выламывая кустарник и не разбирая дороги. Я едва не взвыла от отчаяния, понимая, что меня так быстро нашли. Линии силы разомкнулись сами собой, и, смахнув злые слезы, я бесшумно ушла в сумрак, подальше, от преследовавшего меня жениха.

* * *

Тот, кто думает, что время способно задушить боль и залечить любые раны, глуп и невежествен. Время лишь дает отсрочку твоим мукам, замораживая боль в ограненный кристалл, для того чтобы в самый неподходящий момент раздавить его безжалостным каблуком, и разлетевшиеся осколки снова впились в слегка поджившие раны. Я так привык жить с незаживающей раной в сердце, что когда ее не чувствую, задаю себе вопрос: — «А жив ли я?».

Иногда боль становится практически нестерпимой, когда нет возможности видеть мою синеглазую тэйру. В такие минуты призраки прошлой жизни одолевают меня, загоняя в глухой угол отчаяния и безнадеги.

Как же тяжело избавиться от груза ошибок, висящих за спиной сломанными крыльями. Та жизнь каждый раз врывается в настоящее, заставляя еще острее ощущать его хрупкость.

— Я знаю этот взгляд, — весело хмыкнул Ольдий, присаживаясь на скалу рядом со мной и по-дружески толкая в плечо.

— И что он означает? — глядя на затихающие в долине вулканы и медленно восстанавливающуюся экосистему мира, мрачно поинтересовался у поддевающего меня друга.

— Страшный диагноз. Врагу не пожелаешь, — захохотал Ольдий. — Бледность лица. Прерывистое дыхание. В глазах тоска. Ты влюбился, Ярл!

Я усмехнулся, медленно перенаправляя силовые потоки и погашая новый фотонный всплеск. — Твои прогнозы немного устарели, дружище.

— Что? Еще хуже? Уже и жениться собрался? — Ольдий прочертил в воздухе знак Элк, выравнивая температуру. — И кто счастливица? Эльга? Дэйна? Рилла?

— С чего ты взял?