Свет утренней звезды

— Тебя засмеют, эорд. Те, кому ты только что нашептывал о их священном праве на рабов завоеванного мира, отвернутся от тебя первыми, узнав, насколько ты слаб на передок, и ноешь, как баба, из-за того, что у тебя отняли постельную утеху. Не позорься, сынок. В твоем караване столько золота и камней, что на Гаронне ты сможешь купить за них сотни красавиц.

Тахар ожесточенно ударяет ногами по крупу своего скакуна и, вздымая за собой облако пыли, мчится к столице на бешенной скорости, не желая больше вести со мной беседу. Мне понятна его злость, сам такой — не люблю расставаться с тем, что считаю своим. Странная мысль вдруг приходит мне в голову: а что если бы на месте той девушки стояла другая?… Позволил бы я убить ее так же хладнокровно? И все внутри меня превращается в вязкую льющуюся смолу, забивающую мои мышцы горячей яростью. Я убил бы любого, кто притронулся бы к ней хоть пальцем… вонючий драгг[19]. Я болен и схожу с ума, мечтая о призраке, я ни чем не лучше Тахара, с той лишь разницей, что понравившаяся ему женщина по крайне мере хоть действительно существовала.

— Аххарр, домой, — змей совершает плавный рывок, и я устремляюсь к Каддагару, оставив позади сомнения, армию, обозы с награбленными трофеями, а вскоре и Тахара, неистово загоняющего лошадь в упрямой попытке оторваться от меня.

* * *

Солнце поднялось высоко в зенит, а я так и сидела в сумраке, не смея пошевелиться, и стряхнуть навалившееся на меня камнем оцепенение. Мои глаза безразлично смотрели на разрушенный чертог, и сердце больше не умирало от боли. Я выгорела за эту ночь дотла, превратилась в черную искореженную головешку, у меня не осталось ни слез, ни мыслей, ни сил — странно, что я вообще еще была жива, находясь так долго в сумраке. Хотя, по сути, я даже не знала, зачем мне жить дальше, и только данное отцу обещание удерживало меня на краю пропасти, не давая сорваться вниз.

На осколки Камня Судьбы села птица, и я вздрогнула, обнаружив рядом с собой живое существо. Мне казалось, что во всей Нарии не осталось никого, кроме меня, что демон с серебряными глазами выпил всю жизненную силу мира, не дав шанса на существование даже животным, но, хвала богам, я ошиблась. Разомкнув линии сумрака, я шагнула вперед, вдохнув полной грудью свежий воздух. Правитель оддегиров нанес Нарии сокрушительный удар, но к счастью не смертельный. Вокруг валялись поваленные, истлевшие деревья, трава местами выгорела и пожелтела, вода в озере высохла на треть, но, не смотря ни на что, мой мир продолжал жить. Все так же грело ласковое солнце, окрашивая своими синими лучами вершины неприступных гор, все так же ветер шевелил кроны уцелевших деревьев, все так же с тихим плеском в озере вскидывалась мелкая рыбешка и все так же ярко, бросая вызов злосчастной судьбе, сияла моя звезда.

Осознание того, что я уцелела не просто так, а для того чтобы отомстить, пришло позже, когда, пробираясь во дворец, я шла по трупам тех, кто еще вчера смеялся, танцевал и пел, глядя мне в глаза. Воздух был пронизан запахом земли, пропитанной кровью, смешанным с дымом от тлеющих пожарищ. То, что безжалостные воины не смогли забрать или разрушить, они предали огню. Я не знаю, как у меня хватило мужества найти Мирэ с мамой, и, затащив их в сумрак, отдать мертвые тела вечности, но хоронить остальных я не осилила бы физически, поэтому я просто переступала через них, стараясь не смотреть в застывшие лица. Я просто шла, шла, шла безжизненным, остекленевшим взглядом, глядя вперед. Мне нужно было найти кольцо Тайрона и попасть в Арзарию. Заключив брак с ее правителем, Нария и я станем неприкосновенными для оддегиров. Мой израненный, истекающий кровью мир все-таки войдет в Альянс, и возможно однажды здесь снова будут рождаться дети, загораться звезды, и слышаться счастливые голоса, ведь пока жива я — жива надежда, а значит и шанс на возрождение Нарии.

А еще … я заставлю заплатить тебя, Ярл Харр, за каждую потухшую звезду на карте неба. Я знаю твою тайну, жестокий правитель, знаю, что рано или поздно ты снова появишься у Озера Жизни. Я буду ждать…