Свет в глазах

– Мы ее подписали, – сказала рыженькая. – Он уже принес готовую. Я обмакнула перо в чернильницу…

– …А я поставила роспись! – добавила светленькая.

– А что там было написано? – спросил Танзен. – Куда именно рекомендация?

Внутренние духи Альяделли переглянулись и растерянно сказали:

– Мы забыли прочитать.

Волшебница вздохнула. Спустя несколько минут расспросов выяснилось, что Звира и Хора были слишком заняты, поэтому приняли слова Ордмунда на веру. А сама Альяделли, проводившая совещание с другими своими духовными сущностями, толком ничего не слышала. Ей не особо хотелось общаться с беспутным племянником, так что она просто позволила своим «секретаршам» дать, что он просит.

– И вы говорите, что он ввязался в какую-то авантюру? – уточнила ректор. – Врата Шиасса, я знала, что Ордмунд – дурак, но думала, что уж хоть перед законом-то он чист…

– Пока еще ничего не известно, – мотнул головой Танзен. – Но я бы хотел это выяснить. Поэтому повторю вопрос: вы знаете, где может быть Ордмунд Альяделли?

– Понятия не имею, – пожала плечами ректор. – Он мне не сын и даже племянник только двоюродный. Вы пробовали узнавать у более близких родных? У Ордмунда есть отец, жена, двое детей, брат и сестра…

– Я был в его доме, говорил с семьей. Утверждают, что ничего не знают.

– Задали вы мне задачку, мэтр, – досадливо произнесла Альяделли. – Но ладно, мне и самой это небезразлично – родня все-таки. Я сейчас попробую что-нибудь выяснить.

Волшебница закатила глаза и раскинула руки. Ее очертания стали двоиться и троиться, из рукавов и из-под платья хлынули туманные силуэты. Они заклубились вокруг хозяйки, уходя все глубже в туманные миры.

Танзен пораженно глядел на это зрелище, невидное обычному взору. Он знал, что в ректоре живет немало духов, но не думал, что их настолько много!

– Ищите мою кровь… – вещала Альяделли. – Найдите моих родичей…

Через пару минут она закончила. Духи вернулись в ее тело – и принесли с собой новые знания. Альяделли недоуменно нахмурилась и сказала:

– Он не покидал своего дома вот уже две луны. Его след обрывается там, выходной тропы нет. Но… его самого я увидеть не могу. Похоже, он скрылся от духова розыска… только зачем?..

Танзен не стал уточнять, уверена ли мэтресс ректор. Она лауреатка премии Бриара и член ученого совета. Уж наверное знает, о чем говорит.

Тем не менее, он напомнил:

– Я был у него дома. Не так уж давно. Меня заверили, что его там нет. А провести полный обыск без веских причин я не имею права.

Альяделли поморщилась, с явным раздражением глядя на докучливого агента. Пожевав губами, она напряглась, встряхнулась всем телом – и от нее отделилась женская фигура. То была одна из «секретарш» – та, что с рыжими волосами. Все еще дух, но воплотившийся в квазиоболочке, видимый уже для всех, а не только для волшебников.

– Звира пойдет с вами и подтвердит ваши полномочия, – сказала Альяделли. – Не знаю, во что там ввязался мой племянник, но мне теперь тоже хочется это узнать.

– Благодарю, – кивнул Танзен.

Большего ему не требовалось. Ученый совет – это правительство Мистерии. Любой из его членов может дать постановление на арест или обыск без фактических на то оснований. И теперь, когда оное у Танзена есть – он может перевернуть дом Ордмунда Альяделли вверх тормашками.

Так он и сделал.

Конечно, родные пропавшего ему не обрадовались. Тем более, что Танзен заявился поздно ночью, когда все уже крепко спали. Но кроме посланницы мэтресс Альяделли он привел дюжину охранных немтырей, так что выбора у хозяев дома не было.

– Только ради всех богов – не шумите, – попросила жена пропавшего. – В доме больные дети.

– Я буду тих, как бабочка, – пообещал Танзен, расставляя немтырей у входов.

Осматривая кабинет, он с сомнением прислушался к внутренним ощущениям. Чакры уже несколько дней не болели совсем. Немного… тянули, но это нормальное ощущение, такое бывает и просто после слишком усердного колдовства.

И целители утверждали, что Танзен в принципе уже здоров. Колдовать направо и налево пока не стоит, но время от времени прибегать к магии уже можно.

Но Танзен этого пока не делал. Побаивался. В конце концов, это не язвенная лихорадка, а контузия чакровзрывателем. Если он ошибется… если вернется к волшебству преждевременно…

Но тянуть бесконечно тоже нельзя. Рано или поздно все равно придется попробовать – и лучше рано, пока он не начал забывать, как это вообще делается.

Он тяжело вздохнул, расслабился, закрыл даже глаза и перешел в форму № 27 (собака-ищейка).

Чакры какой-то миг пульсировали. Гораздо чаще и острее положенного. Танзена охватил холодный ужас… но этим мигом пульсации все и ограничилось. Ничего страшного не произошло.

Просто остаточный эффект, тоже пройдет со временем.

Повеселев, волшебник принялся обнюхивать все вокруг. Он ужасно соскучился по картинам, даруемым чувствами иных форм. Перед ним предстала богатейшая палитра запахов – и несколько минут Танзен наслаждался этим.

Но потом он вспомнил о своем долге и начал искать всерьез.