Свет в глазах

Внутри следовать за лучом астролябии было уже сложнее. Та не указывала место настолько точно — просто сообщала, что искать нужно в этом здании. Не мог Массено прибегнуть и к Солнечному Зрению — он видел только коридор, по коему шел, и аналогичный на втором этаже. И не одновременно, к сожалению, — точку зрения приходилось сдвигать выше и ниже, прорываясь через переборки.

Массено страшился новой встречи с великим инквизитором. У него не было железных доказательств того, что прелат искал его смерти. Слова беззаконного шкара не примет свидетельством ни один суд — ни светский, ни церковный.

Но монах не раз сталкивался с вампирами, оборотнями и даже демонами. Сталкивался — и одолевал. А великий инквизитор при всей его власти над человеками — такой же человек. И если он в самом деле помогает Антикатисто — в его сердце поселилась предательская ересь.

Долг Массено — спасти прелата от него же самого.

Двери в покои великого инквизитора оказались заперты, и путь Массено преградили два дюжих сбира. Эти низшие служители Инквизитория исполняют самую простую и грубую работу, даже к духовенству принадлежа больше по названию.

— Простите, ваше преподобие, туда нельзя, — мотнул головой один. — Пущать не велено.

— Мне надо видеть великого инквизитора, — тихо ответил Массено.

— После увидите, коли его воля на то будет.

— А коли нет — то и совсем не увидите, — добавил другой сбир.

— Отойдите, — еще тише потребовал монах. — Прошу вас именем божьим.

— Ваше преподобие, не упрямьтесь, не то силу применим.

— Я здесь во исполнение воли Солары, — едва слышно произнес Массено. — Если без этого не обойтись, я сниму повязку и дам волю ее гневу.

Сбиры нервно переглянулись. Глазницы солнцеглядов испускают чистый свет, и опасен он только для нечистой силы. Но иногда, если очень нужно, если внутри кипят недобрые чувства, солнцегляд может полыхнуть совсем другим огнем — смертельным палящим пламенем.

Массено не делал этого никогда в жизни. Солнечные монахи не должны злоупотреблять чудесной силой. Те, кто все же преступает свои обеты, долго потом замаливают грехи, а братья по ордену уже не доверяют им в полной мере.

Но сейчас Массено был готов совершить страшное. Внутри него разрасталась искра возмущения. Монах негодовал на великого инквизитора и боялся, что не в одиночку он предался Антикатисто.

Возможно, весь Инквизиторий заражен скверной. Инквизиторий, приставленный оберегать от скверны всех остальных.

Ужасно, когда нужно судить судей.

Сбиры не могли видеть глаз Массено. Но что-то в изгибе его губ убедило прислужников — слепой монах настроен серьезно.

И они молча подались в стороны.

Массено распахнул дверь… и понял, что опоздал. Великий инквизитор был один.

Но только что в покоях явно был кто-то еще. На столе стояли две чашки из-под молока. Одна — пустая и даже как будто вылизанная. Другая… другую покрывали дымящиеся пятна, а внутри плескалась прогорклая жижа.

— Мир тебе, брат Массено, — произнес великий инквизитор, глядя сквозь монаха. — К чему было так врываться?

— Где он, ваше благочестие? — вежливо, но настойчиво спросил Массено. — Давно ли отбыл?

— О ком ты?

— Вы знаете, о ком я.

— Не имею ни малейшего представления. Просветишь?

— Ваше благочестие, следует ли церковному прелату так бесстыдно отпираться? Я знаю, с кем вы делили трапезу, и знаю, что он был здесь только что.

— Брат Массено, я положительно не понимаю…

— Царица Небесная, да посмотрите хоть на этот стул! — повысил голос монах. — Хотите сказать, что он сгнил сам по себе?!

Оставшиеся за порогом сбиры при этих словах невольно заглянули внутрь — и пораженно уставились на трухлявый предмет, еще недавно бывший прекрасным образчиком мебели.

Однако великого инквизитора не смутила даже эта железная улика. Спокойно взглянув на нее, он произнес:

— И в самом деле, пора бы уже этот стул заменить. Видишь, насколько я озабочен делами, брат Массено? Совершенно не замечаю, что вокруг меня происходит. Так что излагай скорее причину, по которой ты меня отвлек, и да пребудут с тобою боги.

Массено смущенно смолк. Человек бесхитростный, он не был силен в плетении словесных кружев. Антикатисто исчез, и будет трудно поверить, что великий инквизитор, один из церковных прелатов, предался такому злу. В само его воскрешение-то поверят немногие — вон сколько усилий пришлось приложить, дабы убедить волшебников, людей отнюдь не косных.

— Я прошу прощения, что отвлек ваше благочестие от трудов, — ровным голосом сказал Массено. — Но сейчас я вынужден отвлечь вас еще на некоторое время. Я собираюсь побеседовать с вашим недавним гостем, а поскольку вы вряд ли откроете мне, куда он отправился, я сыщу его так же, как сыскивал до сих пор.

Слепой монах прошел мимо великого инквизитора и положил на трухлявый стул астролябию. След Антикатисто еще не остыл — лучи пошли сразу же. Видел их только владелец астролябии, но слова, манипуляции Массено весьма насторожили хозяина Инквизитория.