Свет в конце тоннеля (СИ)

За нами с тихим шелестом закрылась дверь, и он тут же впился ртом в мои губы, так же властно и смело, как до этого сжимал в своей руке мои пальцы. Потолок качнулся, заваливаясь набок, и я вцепился в его плечи, чтобы не упасть, проваливаясь в зыбкую пучину чувственного безумия, которую дарили мне его поцелуи. Тут же подчинился его яростному и нежному натиску, впустив его язык в себя, стонал и всхлипывал, не зная, чем дышать, потому что он давно уже выпил весь воздух из моих легких, одновременно удивляясь тому, как мог я еще о чем-то думать...

Так, скорее вспомнить недостатки... Нос у него велик, подбородок тяжелый, несимметричные губы и жесткие волосы... Ну, почему же не работает моя защита, и разумные мысли не приводят в порядок голову? И волосы вовсе не жесткие, большой нос мягко трется о мое лицо, а некрасивые губы так приятны и ласковы, что я не хочу отрываться от них ни на секунду?

Отец ведь знал, не мог не знать, что этот дьявол так искушен в плотской любви, и все равно послал меня, весьма наивного омегу, его СОБЛАЗНЯТЬ!!! Вот сволочь, в чем тут фишка? Как он сказал тогда, в тот злополучный вечер, когда давал мне это идиотское задание? "Воспользуемся слабостью всех альф, и господина Харта, в частности" (?) Самцам со стажем нравятся невинные омеги? А я-то думал, что их больше привлекают опытные любовники, знакомые с искусством доставлять в постели своему партнеру изысканные эротические наслаждения...

Эйнар куда-то тащил меня, не прекращая целовать, и я послушно следовал за ним, не пытаясь сопротивляться. Он прав, я ничего не имею против, я весь в его власти, и мне это нравится. Целуй, кусай, ласкай и тискай, сегодня я порочная невинность, принадлежащая тебе душой и телом! Я так скучал по тебе, по твоему манящему колдовскому запаху, скручивающему меня в тугой узел желания, по этим рукам, дарящим блаженство, по незнакомым губам, бросающим взмокшее тело в лаву неукротимых желаний... Он целовал, попутно раздевая меня, и я покорно поднимал руки, помогая ему. Прочь все мешающие сейчас тряпки, хочу почувствовать его гладкую кожу, горячее тело, железное возбуждение, хочу отдать ему себя, познав, наконец, все наслаждение желанного соития, древнего и могучего, как сама природа!

А флешка? Куда он спрячет флешку, когда скинет с себя одежду?.. О, нет, дурак, как я могу сейчас об этом думать?

***

Тугие струи душа на миг отрезвили меня, но только на миг, ибо я тут же снова впал в нирвану, еще более глубокую, чем в прихожей, - его обнаженное тело коснулось меня сзади, вжимая в свою грудь спину и ягодицы, и губы до дури возбуждающе впились в мою кожу между лопаток, прикусывая и посасывая так нежно и одновременно болезненно приятно, что мне хотелось в голос застонать, не сдерживая больше своей страсти. Мы оба уже достаточно завелись, я чувствовал его напряженный железный ствол, основательно упиравшийся в поясницу, - он был на голову выше меня ростом, - но он не спешил меня брать, как я думал поначалу, продолжая чертить по моей спине страстные линии поцелуев. Вода лилась мне на голову, заставляя запрокидывать лицо влево, губы сладко терзали, руки теребили набухшие бусинки сосков, и я стонал уже громко, не стесняясь охватившей меня бури эмоций, а он все мучил меня ласками, сползая ладонями на живот и ниже, захватывая длинными пальцами мой возбужденный орган, который уже почти вибрировал от подступающего безумного взрыва разрядки...

- Ты вкусный, - с придыханием шептал он, медленно подводя меня к пику наслаждения, но даже будучи в состоянии, близком к помешательству, я различал в его голосе все ту же насмешливость. Он что, играет со мной, наслаждаясь моей доступностью? А впрочем, пусть, задание провалено, я соблазнился сам и не очаровал партнера, так пусть сегодняшний единственный наш вечер послужит компенсацией моим терзаниям... - такой невыносимо вкусный...Мне так приятно пробовать тебя, мой сладкий...

Перевернув меня к себе лицом, он обхватил ладонями мои ягодицы, и я почувствовал между ними его палец, затрепетав от предчувствия скорого проникновения. Невыносимое блаженство, - он обвел пальцем по кругу, еще раз, другой, попробовал толкнуться внутрь, и вдруг остановился, заставив меня почти зарычать от разочарования.

- Нет, мы не будет делать это здесь, - жарко шепнул он, снова целуя меня в губы, - ты там сухой и не растянут, а я не хочу, чтобы тебе было больно... Садись, я буду мыть тебя, твои чудесные вьющиеся волосы, и все твое легкое красивое тело, которое так бешено меня заводит...

***

Потом я стонал и дрожал на постели, когда этот дьявол проделывал со мной все те умелые колдовские штучки, о которых я только слышал, но никогда не испытывал на своем теле. Уложив на живот, он смазывал мне анус чем-то прохладным и скользким, проникая внутрь длинным тонким пальцем, сначала одним, потом двумя, от этого все во мне пылало и пульсировало жидким тягучим пламенем, и я извивался, невольно приподнимаясь ему навстречу, а он все терзал и терзал меня этой изысканной эротикой, не уставая повторять, какой я вкусный...