Свет в ночи

Саманта выкатила ее кресло в главный холл, чтобы Жизель присоединилась к нам с Эбби, чуть раньше часа пятидесяти.

– Толстушка просила меня стащить для нее несколько конфет, – сказала нам Жизель. – Если у вас будет такая возможность, киньте несколько штук в мою сумочку.

– Кейт не нуждается в дополнительных калориях, – ответила я.

– Если ей все равно, тебе-то зачем беспокоиться?

– Хорошие друзья стараются помочь друг другу, а не потакают слабостям, – возразила я.

– А кто говорит, что я хороший друг? – злобно рассмеялась моя сестра. Мы с Эбби переглянулись и покачали головами. Спустя миг появилась миссис Пенни, одетая в хлопковое платье с цветочным рисунком с широким розовым поясом. Слева на груди она приколола букетик. Соломенная шляпка и такая же сумочка с вышитыми розами дополняли ее наряд.

– Скарлетт О'Хара, – объявила Жизель. Саманта прыснула и побежала передать остальным высказывание Жизель. Я была в этом уверена.

Миссис Пенни вспыхнула.

– Вы выглядите все такими хорошенькими, – сказала она. – Миссис Клэрборн будет очень довольна. Сюда, девочки. Бак подогнал автобус к двери.

– Бак? – переспросила Эбби, оборачиваясь ко мне. Мы засмеялись.

– Кто такой Бак? – спросила Жизель.

– Это молодой человек, который занимается здесь практически всем, – пояснила миссис Пенни. Но Жизель с подозрением смотрела на нас с Эбби, пока я вывозила кресло на улицу, потом вниз по пандусу и к автобусу.

При ближайшем рассмотрении и при дневном свете Бак выглядел еще моложе, чем у эллинга или верхом на газонокосилке. Его волосы были почти такими же черными, как у Эбби, но глаза темно-карими. Кожа смуглая, как у всех индейцев. Даже его клетчатая рубашка не скрывала крепкого тела. К тому же он выглядел выше и стройнее, с тонкой талией, узкими бедрами и длинными ногами. Увидев нас, он мягко улыбнулся, что не укрылось от внимания Жизель.

– Привет, мистер Мад, – поддразнила Эбби. Он засмеялся, потом в его глазах зажглись интерес и удивление, когда он увидел, что мы с Жизель близнецы.

– Только не говори, что таких, как ты, две, – пошутил он. Я только улыбнулась.

– Откуда вы его знаете? – потребовала ответа Жизель. Мы с Эбби промолчали.

– Давай-ка я тебе помогу, – предложил он Жизель. Одной рукой Бак обнял ее за талию, другой подхватил под колени и так осторожно поднял с коляски, словно она весила не больше десяти фунтов.[5] Жизель улыбнулась, ее лицо было так близко, что она могла коснуться губами его щеки. Бак удобно усадил девушку в автобусе, а затем ловко сложил кресло. У меня не осталось сомнений, что он делал это и раньше.

Все мы расселись в салоне, миссис Пенни на переднем сиденье.

– Кто это так благоухает жасмином? – спросила Жизель, стоило нам усесться.

– О, это я, дорогая, – отозвалась миссис Пенни. – Это любимый запах миссис Клэрборн.

– Но не мой, – заметила Жизель. – Кроме того, вы должны душиться тем, что нравится вам, а не старой богатой леди.

– Жизель! – одернула ее я. Есть у нее хоть капля благоразумия?

– Вы должны поступать именно так!

– Но этот аромат очень нравится мне самой, – проговорила миссис Пенни. – Пожалуйста, не беспокойся. А теперь позвольте мне рассказать о доме Клэрборнов, пока мы едем. Миссис Клэрборн нравится, когда девочки знают его историю. В общем-то, она этого ждет, – добавила женщина вполголоса.

– Нас, что же, попозже ждет экзамен? – съехидничала Жизель.

– Экзамен? Что ты, дорогая, – засмеялась миссис Пенни, потом на минуту задумалась. – Просто будьте уважительны и помните, что именно щедрость этой дамы позволяет существовать «Гринвуду».

– И дает работу ее племяннице, – пробормотала Жизель. На это улыбнулась даже я, но миссис Пенни, по своему обыкновению, просто пропустила мимо ушей неприятное замечание и начала свой рассказ.

– Совсем недавно, десять лет назад, владение представляло собой значительную плантацию сахарного тростника.

– И это называется «недавно»? – поинтересовалась Жизель.

Миссис Пенни улыбнулась, словно та сказала нечто смешное, не требующее ответа.

– Первый дом из четырех комнат был построен в 1790 году. В настоящее время он соединен с главным домом арочными воротами, служащими главным входом во время ненастной погоды. Во времена своего расцвета в поместье работали четыре сахарных завода, каждый со своим оборудованием и своими рабочими-рабами.

– Мой отец говорит, что Гражданская война не покончила с рабовладением, а лишь подняла стоимость труда с нуля до минимального показателя, – вставила Жизель.

Я увидела, что Бак улыбнулся.

– Ах, моя дорогая, – воскликнула миссис Пенни, – пожалуйста, не говори ничего подобного миссис Клэрборн. И ни в коем случае не упоминай Гражданскую войну.

– Там видно будет, – откликнулась Жизель, радуясь, что поддела на крючок нашу беспокойную экономку.

– Во всяком случае, – продолжала та, переведя дух, – большая часть мебели, в частности шкафы, была создана до Гражданской войны. Сады, как вы скоро увидите, повторяют французский стиль семнадцатого века, а мраморные статуи привезены из Италии.

Через несколько минут мы въехали в ворота усадьбы, и миссис Пенни продолжала играть роль экскурсовода.