Свет в ночи

Добродушный пенсионер угрожающе нахмурился:

— Дышите.

Бен попробовал. Почувствовав, как повязка впивается в тело, он постарался прогнать воспоминание о том, как его обхватывали руки Бриджет, когда она помогала ему подняться по лестнице. Он был снова в «своей» спальне.

— Так как вы будете меня отсюда вывозить? Какие получены указания? — Не знаю, — пробормотал Стоунсмит. Он вернул стетоскоп в портфель и достал оттуда ножницы. — Которая нога?

— Та, на которой повязка. — Бен откинул одеяло. После ночи, которую он провел на диване не раздеваясь, было удивительно приятно раздеться до шортов и лечь в постель.

Стоунсмит срезал бинты.

— Рана кажется чистой.

— Она ее вчера вечером перебинтовала.

Бриджет немало потрудилась над его повязкой. Бену было неприятно видеть, как ее труды упали неопрятной горкой на пол.

— Да, хорошая дыра. Девять миллиметров?

— Так я решил.

— Будет шрам. Ампутировать не придется.

— До чего обнадеживает! — ухмыльнулся Бен.

— А вы в последнее время никого не подстрелили?

— Нет, но готов стрелять в нашего врача, который отказывается говорить мне, что планируется сделать.

— Кстати, где ваше оружие?

— Уронил в лесу. Я же уже докладывал.

Бен выждал час после ухода Бриджет накануне вечером, а потом доковылял до кухни, где нашел телефон и сам позвонил в агентство.

— Просто проверяю, — ответил Стоунсмит. — Вы, кажется, предпочитаете пользоваться этим?

С этими словами он вручил Бену соответствующее оружие.

— А в вашем чемоданчике болеутоляющее найдется?

— Запас на год. — Стоунсмит прилепил к ране белый марлевый квадрат и принялся перебинтовывать ему ногу. — Но я вижу, что у вас есть свой собственный.

Бен не хотел привлекать его внимания к туалетному столику.

— Вы ведь даже не смотрели в ту сторону! — удивился он.

— Тренировка. Я уверен, что у вас столь же тренированное внимание.

На самом деле Бену казалось, что все его чувства притупились. Он казался себе жалким новобранцем, которого приходится вывозить на вертолете в разгар боевой операции, потому что он попал впросак. И что еще хуже — он заранее начал скучать по Бриджет. Ему тошно было думать о том, что он исчезнет из ее жизни, даже не попрощавшись.

— Кажется, она хорошая женщина, — заметил Стоунсмит.

— Вполне, — ответил Бен, стараясь говорить нейтрально.

— Совсем не подозрительная?

— Она ведь вас впустила, так?

— Ну, я же всем внушаю доверие, вы ведь знаете.

— Просто вам необычайно хорошо дается роль добропорядочного пожилого джентльмена.

— Вам она доверяет?

— Она считает, что я даже на вопрос о том, который час, не отвечу правдиво.

— А! Так она вас подловила.

— И не один раз.

— Сдаете, кажется, — покачал головой Стоунсмит.

— С людьми нашей профессии бывает.

— Или это она очень сообразительная.

— Так что я теперь буду делать? — не отставал Бен.

— Попробуете быть честным?

— Спасибо, милая тетушка. Я спрашивал, усадят ли меня за письменный стол на все время до конца операции или разрешат участвовать в активных действиях?

Стоунсмит поджал губы и старательно завязал узел на повязке.

— Вам нужно время, чтобы поправиться. Как вы сами сказали, трудно судить, удалось ли контрабандистам вас рассмотреть. Как вам кажется, они нашли ваш след?

— Я подумал, что можно было бы поместить в местной газете заметку.

— Какую именно? — заинтересовался Стоунсмит.

— Найден мертвый охотник. Случайный выстрел. Тогда они перестанут меня искать.

— Считайте, что это уже сделано.

Бен вздохнул с облегчением, когда Стоунсмит убрал свои врачебные инструменты. Пожилой агент неспешно прошел к туалетному столику.

— Кстати, откуда у нее эти таблетки?

У Бена по спине побежали мурашки. Он попытался внушить себе, что это из-за резкого запаха спирта. Вырвав из руки врача влажный марлевый тампон, он сам начал протирать свои царапины.

— Я тоже пытался это понять.

— Она сама их принимает?

От утренней тошноты при беременности? Бен в этом сомневался. Как сомневался и в том, что Стоунсмит прекратит этот разговор.

— Нелегальное владение наркотическими средствами, которые должны отпускаться строго по рецепту, — пробормотал Стоунсмит, читая надпись на упаковке. — Таким образом мы можем заручиться ее помощью.

— Она и так мне помогала. Если она и нарушила закон, то исключительно ради меня.

— Судья может посмотреть на это иначе, — покачал головой Стоунсмит.

— Судья вообще не станет рассматривать это дело, квалифицировав его как подтасовку. У нее на пороге появляется истекающий кровью человек и просит помощи. Что она должна делать? — взорвался Бен.

— Спокойней, спокойней. Что-то вы слишком о ней тревожитесь. Как вы считаете, она будет о вас говорить, когда вы уедете?

С кем? Она же одна! Похоже, что самый близкий ей человек — это ее брат, а он умирает.

— Она никому ничего не скажет, если я ее об этом попрошу.

Это будет означать, что он сможет еще несколько минут побыть с нею. Он все-таки сможет с ней попрощаться!

Стоунсмит задумался.

— Хорошо, я скоро приму решение.

Бриджет держала в руке заветную сигарету. Бумага была гладкой и прохладной, как раз такой, как она ее себе представляла. Когда она покатала ее между большим и указательным пальцем, табак зашелестел.