Свет в ночи

— Знаю, потому что он собирался пристрелить тебя, — сказал Бен, показывая ей записку, на которой было нацарапано предостережение: «Позади вас ружье. С-з угол». — Если бы он был с ними в сговоре, он не стал бы меня предупреждать. А я не знал, кто там, к черту, прячется, пока не повернулся.

Бриджет переводила взгляд с Бена на шерифа, а потом обратно.

— Мне нехорошо. Бен оттащил ее к крыльцу. Она села на ступеньки, ощущая, что все ее тело покрыто холодным потом. Ей надо было, чтобы ее обняли, утешили. Но Бен был слишком разгневан, чтобы это сделать.

— Тебе не следовало выходить из дома, — отчитывал он ее, расхаживая взад и вперед, словно недовольный школьный учитель у классной доски.

Остальную часть его возмущенной лекции Бриджет не слышала. Сжав голову руками, она ждала, чтобы прошла тошнота. Целый год утреннего недомогания при беременности — и то было бы лучше, чем ее состояние в этот момент. Она виновато посмотрела на шерифа и хрипло выдавила из себя:

— Простите!

Он взял ее двустволку и переломил стволы, выбросив неиспользованный второй патрон на землю.

— Как я буду отчитываться за ветровое стекло — ума не приложу! У нас же всего две служебные машины и очень скромный бюджет. Эти вещи больших денег стоят.

— Вам его компенсируют! — оборвал его жалобы Бен.

Бриджет слабо улыбнулась шерифу.

— Вид у вас был такой же недоверчивый, как и у него.

— Здесь происходило много непонятных вещей. Я и сам вел кое-какие наблюдения. Когда этим утром мне позвонили, многое стало на свои места.

— Дэйв сегодня утром разговаривал со Стоунсмитом, — объяснил Бен. — Они позвонили ему на день раньше, чтобы он предупредил меня, что время арестов передвинуто вперед. Они начинаются немедленно. Я уезжаю с ним.

— Если я смогу вести машину без ветрового стекла, — проворчал неуспокоившийся шериф.

— Что?! — Бриджет с трудом поднялась со ступеньки.

— Я должен ехать, — повторил Бен.

14

Бен вдруг заговорил очень мягко, но его тихие слова оказали на Бриджет гораздо большее воздействие, чем возмущенный крик всего минуту назад.

— Ты уезжаешь?

— День уйдет на подготовку, а потом мы одновременно возьмемся и за американскую часть организации операции, и за канадскую. Дэйв говорит, что сюда приедут представители агентства, чтобы устроить командный пункт. Стоунсмит предложил использовать для этого охотничий дом. Таким образом и ты окажешься под защитой.

Бриджет медленно покачала головой. То, что было между ними этой ночью, вдруг вернулось с новой силой.

— Не может быть! Мы же только… Уже?

Он остановился у крыльца, глядя ей прямо в глаза.

— Я вернусь.

Нет, он не вернется. Бриджет понятия не имела, насколько опасной будет эта операция, но она была уверена, что Бен не вернется. Если он сюда и заедет, то только для того, чтобы сообщить ей: дело закончено, наблюдение прекращено, преступники схвачены. Он вернется, чтобы проститься. Если вообще вернется.

Она повернулась спиной к нему, собираясь вернуться в дом.

Бен дотронулся до ее поникшего плеча.

Это осторожное прикосновение причинило ей такую боль, что у нее перехватило дыхание. Она спасла ему жизнь для того, чтобы он мог уехать. Все было так, как должно было быть. Бриджет кивнула. Ведь они именно с этого и начали…

— Бриджет!

Бен поднялся на крыльцо и встал перед дверью, преграждая ей путь в дом. Он стоял всего в нескольких дюймах от нее, но не пытался обнять.

Она мысленно поблагодарила его за это.

— Значит, ты едешь? — стараясь сдержать слезы, тихо спросила она.

— Я вернусь.

Чтобы проститься. Он когда-то уже дал ей слово, что не уедет, не попрощавшись. Других обещаний он ей не давал.

Бриджет подняла голову. Его синие глаза казались удивительно темными. Видимо, дело было в том, что, несмотря на утреннее солнце, здесь царила густая тень: солнце вставало с другой стороны дома. Его глаза казались почти черными, и лицо было невыносимо безрадостным. Чувствуя себя неуверенно, Бен стоял абсолютно неподвижно.

Бриджет дала себе слово, что не станет смущать его слезами и унижать себя мольбами.

— Ну что ж. Наверное, мы свой шанс не упустили.

— Я вернусь, — Бен повторял эти слова, как клятву.

Он прижал кулак к дверному косяку, ожидая, что она что-нибудь скажет, начнет возражать…

Она приподнялась на цыпочки и прикоснулась губами к его щеке.

— Ты сделал намного больше, чем требовал от тебя долг. Ты — чудесный человек. Не знаю, поверил ли ты мне, когда я тебе об этом говорила. Но я понимаю, что не могу тебя удерживать. Относительно этого ты никогда меня не обманывал.

— Бриджет…

— И я благодарна тебе за честность. А может, и за что-то еще — кто знает? — И она похлопала себя по животу.

Он снова хрипло произнес ее имя.

Она помотала головой, изо всех сил сжимая дверную ручку.

— Тебе надо ехать.

— Я не уеду, пока мы не поговорим. Я тебя люблю.

Эти слова проникли в ее мозг — и тут же исчезли, словно камушки, брошенные в воду. Если посмотреть сквозь холодную прозрачную поверхность, то всегда можно будет их отыскать, взять в руки и рассмотреть, а потом спрятать до следующего лета, до следующей прогулки вдоль этого берега.

— Я люблю тебя! — настоятельно повторил он.