Свет в океане

Янус 15 июня 1921 года

Дорогая Изабель!

Пишу второпях, поскольку ребята уже готовы отплыть. Ральф передал мне твое письмо. Спасибо, что прислала мне весточку. Рад, что шкатулка тебе понравилась.

Отдельное спасибо за фотографию. Ты на ней очень красивая, только не такая отчаянная, как в жизни. Я знаю, куда ее поставлю — на самом верху, у излучателя, чтобы ты могла смотреть в окно.

Нет, твой вопрос мне совсем не кажется странным. На войне я знал парней, которые успевали жениться за три дня увольнительной в Англии, а потом возвращались на фронт. Большинство из них думали, что долго все равно не проживут, наверное, их подруги тоже. Если повезет, я надеюсь протянуть дольше, так что подумай хорошенько и все взвесь. Я готов рискнуть, если ты согласишься. Я могу попросить внеочередной отпуск в конце декабря, так что у тебя будет время принять решение. Если ты передумаешь, я пойму. А если нет, обещаю, что всегда буду о тебе заботиться и очень постараюсь стать хорошим мужем.

С наилучшими пожеланиями,

Том.

Следующие шесть месяцев тянулись долго. Раньше ждать было нечего, и Том привык к мерному течению дней, сменявших один другой. Теперь была назначена дата свадьбы. Нужно было испросить разрешение на внеочередной отпуск и все подготовить. Каждый день он находил что-нибудь, требовавшее внимания: окно на кухне плохо закрывалось, кран был слишком тугим для женских рук. Что тут может понадобиться Изабель? С последним катером он заказал две банки краски, чтобы обновить стены, зеркало для туалетного столика, новые полотенца и скатерти, ноты для дряхлого пианино — сам он к нему не притрагивался, но знал, что Изабель любила играть. Поразмыслив, он добавил к списку новые простыни, две новые подушки и стеганое одеяло на гагачьем пуху.

Когда наконец прибыл катер, чтобы отвезти Тома на материк, на пристани показался Невилл Уитниш, которому предстояло его подменить.

— Все в порядке?

— Надеюсь, — ответил Том.

После короткой инспекции Уитниш одобрительно заметил:

— Ты умеешь обращаться с маяком. Отдаю должное.

— Спасибо, — поблагодарил Том, искренне тронутый похвалой.

— Готов, парень? — спросил Ральф перед самым отплытием.

— Одному Богу известно, — отозвался Том.

— Золотые слова! — Ральф бросил взгляд на горизонт. — Отплываем, мой друг, чтобы доставить капитана Шербурна, кавалера боевых наград, к даме его сердца.

Для Ральфа катер был таким же живым существом, как маяк — для Уитниша, причем существом родным. «Удивительно, что может вызывать любовь мужчин», — подумал Том и перевел взгляд на башню. Когда он увидит ее в следующий раз, его жизнь кардинально изменится. Ему вдруг стало не по себе. Полюбит ли Изабель остров так, как он? Сумеет ли она понять его мир?

Глава 7

— Смотри. Поскольку мы находимся намного выше уровня моря, видны сначала отблески света, а не сам луч маяка, который еще за горизонтом и скрыт за выпуклой поверхностью воды.

Том стоял позади Изабель на верхней галерее маяка: он обнимал жену, положив подбородок ей на плечо. Январское солнце играло золотыми бликами на ее темных волосах. Шел 1922 год, и это был их второй день пребывания на Янусе. Сразу после свадьбы они съездили на несколько дней в Перт, а потом отправились на остров.

— Как будто заглядываешь в будущее! — отозвалась Изабель. — Можно предупредить корабль об опасности еще до того, как она появится.

— Чем выше маяк и больше линзы, тем дальше он светит. Этот маяк один из самых мощных.

— Я никогда в жизни еще не забиралась так высоко! Как будто научилась летать! — сказала она и еще раз обошла башню по кругу. — А как, ты сказал, называются вспышки? Там было такое особое слово…

— Характер. У каждого прибрежного маяка свой характер. На нашем — четыре вспышки на каждое двадцать первое вращение. Поэтому по вспышкам на протяжении пяти секунд каждое судно узнает, что это Янус, а не Лювин, не Брейкси или еще какое место.

— А откуда же они могут знать?