Свет в окошке

Так что в один прекрасный момент Дмитрий потерял бдительность – и ему попытались накинуть удавку на шею: в него влюбилась девочка, случайная подружка из бара. Имя у нее было странное, новомодное – Пелагея. Сначала Дмитрию казалось смешным, что по квартире бродит обнаженное тощее существо и отзывается то на Пелагею, то на Пелю, то на Палашу, но потом смеяться расхотелось. Острые ключицы вызывали недобрые ассоциации. Растрепанные волосы навевали тоску и мысли о другой, красивой жизни, в которой нет лохматых истощенных женщин. Напасть по имени Пелагея к тому же оказалась со связями: ее отец был местным начальником дорожной полиции. Когда Дмитрий об этом узнал, у него недобро засосало под ложечкой. Этого еще не хватало. Грозный папаша и «Ауди» отнимет, и заставит жениться. С такими связываться опасно. Дмитрий подсчитал, в который раз приходит к нему тощая Пелагея. Получалось, что в седьмой. Это уже срок. Жениться на ней вредно для здоровья. С такой женой жизни не увидишь. Будешь только на нее горбатиться. Дмитрий невольно поймал себя на мысли, что он тоже стал использовать разные некультурные словечки. Совсем как Юля. Недаром говорят, муж да жена – одна сатана. Дурные привычки имеют свойство прилипать…

И тут вдруг Дмитрий остро ощутил бесполезность собственного существования. Что он делает в этой дыре, в этой квартире, с этой безумной девчонкой? Зачем она ему? Зачем он ей? Где-то вдали блистал огнями родной любимый город. В юности Дмитрий любил бродить по блоковским местам, шепотом читая стихи великого поэта. Блок для него был близким, своим, почти родственником, а не каким-то великим замшелым классиком. В голове застучали знакомые и любимые стихи:

И город мой железно-серый,
Где ветер, дождь, и зыбь, и мгла,
С какой-то непонятной верой
Она, как царство, приняла.

Ей стали нравиться громады,

Уснувшие в ночной глуши,
И в окнах тихие лампады
Слились с мечтой ее души…

И потихоньку вновь забрезжил таинственный огонек. Свет в окне. В петербургских окнах тихие лампады… Где-то внутри сознания зазвучал ласковый голос бабушки. Потом явственно послышался Юлин голос: «Ты мой свет в окошке, Митенька».

«Неужели нельзя было подсказать ей, подтолкнуть, дать томик стихов, вместе почитали бы что-нибудь? – подумал тут Дмитрий. – Она бы поняла, наверное. Да нет, нечего печалиться, интеллект на дороге не валяется. Его годами наживают, с детства, с ранних лет, когда малыш еще разговаривать толком не научился. Люди перестали понимать друг друга. Пелагея не понимает меня, но хочет стать моей женой. Ей мало честного секса. Она хочет получить мое сердце, хотя зачем оно ей, что она с ним станет делать? Понятно, что Палашка мечтает заграбастать мой кошелек. А ее папаша под дверью крутится, дочку подстраховать хочет. Почему он дал ей такое имя? Ненормальный. И дочка у него тоже с приветом…»

– Пелагея, собирайся! – крикнул Дмитрий, неожиданно вскочив с кровати. Он надел джинсы и рубашку, предварительно стянув ее с Пелагеи. И постарался как можно более доходчиво донести до девушки мысль о том, что их отношения не могут больше продолжаться.

– Нет, я не уйду из твоей жизни, я останусь с тобой навсегда! – выслушав его, с вызовом ответила Пелагея, и сосок ее крохотной грудки вздернулся и посинел, как плод молодой непривитой вишни; голое тельце покрылось сизыми пупырышками, на куцых ягодицах кроваво заалела витиеватая татуировка.

Пелагея ударилась в забастовку. Такой вот модный тренд. Нынче все бастуют. От мала до велика.

Дмитрий поморщился. Да, видимо, придется уехать из города. Хотя бы на время. Пусть все успокоится…

Послышался странный шум, на столе завозился загодя приглушенный телефон. Дмитрий усмехнулся. Венец торжества цивилизации – гаджеты. Раньше ему нравилось приобретать новинки – одним из первых овладевать дорогостоящим зарубежным эксклюзивом. Однако очень быстро это наскучило: первые модели ничем не отличались от последних, цена падала до смешной цифры, амбиции усыхали. Или все перестало радовать по другой причине?

Дмитрий поднес телефон к уху, услышал приветствие жены. Ответил ей, охотно и даже радостно.

– Мне нужен развод, – сказала Юля. И, помолчав, добавила: – Ты не один?

– Что ты? – ловко ускользнул от прямого ответа Дмитрий. – Что ты? Я согласен!

– Приезжай. Если мы договоримся, проблем не будет. Разведут в течение трех дней.

И гаджет усох, словно уменьшился в размерах. Дмитрий бросил его на стол. Гадкий предмет. Кто его придумал? Стрелять таких мало. Они заслуживают тройного расстрела.

– Палашка, пошла вон! – сказал Дмитрий и попытался посмотреть на себя со стороны. Ему не было стыдно. Правильный поступок оправдывает неправильное поведение. – Пошла вон!

– Я? Я! Я… Да как ты со мной… Да я тебе… я тебе такое устрою!.. – не ожидавшая столь хамских криков от мужа неведомой невоспитанной Юли, задохнулась Пелагея.