Свет в окошке

– Руслан Кедров, – сказала Даша, удивленно улыбаясь. – Это – Руслан…

Герман застонал. Возможно, он уловил в ее голосе ту нежность, то искреннее удивление, ту радость – которые ощутила в этот момент Даша, несмотря на то, что была на краю жизни. И Герман поверил ей…

Свободной рукой он вытащил из кармана нож.

Нож.

«Кровь была даже на потолке…» – вдруг вспомнила она слова Руслана.

Даша отшатнулась – старые перила затрещали, и… Даша не успела даже понять, что происходит, как очутилась в ледяной воде.

Она захлебнулась, но сумела откашляться, потянулась вверх, отталкивая от себя обломки сломанных при падении перил, машинально, кончиками пальцев, потянулась к мосткам. Холод – как огонь – обжигал…

– Куда? – услышала она над собой ожесточенное. И потом: – Ну если так, то, может быть, и лучше…

Сильные руки надавили ей на голову. Окунули. Она нырнула, но так и не достала ногами дна. Мостки уходили метра на три вперед над водой – в общем, недалеко, но берег оказался неожиданно обрывистым. Коварные подмосковные озера и речушки – то их пешком можно перейти, то дна не достать…

Даша попыталась вынырнуть снова, и опять ей надавили на затылок. Вершинин решил ее утопить – и неизвестно, что было хуже – нож или вода в легких… Одежда мешала – куртка, свитер, джинсы – мгновенно окаменевшие, ставшие несгибаемо-жесткими в ледяной воде; кроссовки еще… Она рванулась, надеясь отплыть в сторону и там вынырнуть, но Герман предусмотрительно схватил ее за волосы и держал так – не давая возможности всплыть. Она задергала ногами, пытаясь вырваться, принялась царапать ногтями его руку…

Бесполезно.

Воздуха в легких уже не хватало.

Даша открыла глаза и увидела вокруг себя мутный зеленовато-черный туман. Лишь где-то там, высоко, чуть в стороне, переливалось что-то серебристое, светлое… «Месяц», – машинально догадалась она.

Потом серебристый свет стал таять, растворяться в толще воды.

Темно.

Даша терпела до последнего – до тех пор, пока силы не кончились. И она – вдохнула…

«Это – смерть», – мелькнула в голове последняя мысль.

* * *

После того как окончился первый тайм, Борис поднялся наверх, открыл дверь в бывшие Дашкины апартаменты.

– Натаха… Спишь? – В комнате было темно, осенний ветер трепал занавеску у открытого окна. – Натах, простудишься же! – с раздражением произнес он и нажал на выключатель.

Вспыхнул свет – в комнате было пусто, окно – нараспашку. На всякий случай Борис заглянул в ванную. Никого.

Он бросился к окну. Водосток, перила, навесы, еще какие-то уступы… Его дом – дом, который проектировала его жена, архитектор Наталья. Дом, который она знала наизусть. Ее творение. Ее детище. Ее дом.

Дом помог ей сбежать.

В том, что Наталья сбежала через окно, можно было даже не сомневаться.

Борис оглядел землю под окном (а вдруг упала, а вдруг лежит там?!). Никого.

Он выскочил из комнаты, скатился по лестнице вниз.

Ночь. Тишина.

А что, если она спустилась, а потом ушла спать? Характер у Натахи вредный, принципиальный… Вечная отличница!

Ее не было нигде. Борис все гнал от себя эту мысль – что жена сбежала спасать свою беспутную сестрицу! – но потом смирился…

– Фелица Юрьевна! – Он ворвался в комнату няньки, где душная темнота была пропитана запахом валокордина.

– А?! – испуганно отозвалась темнота.

– Я ушел. Натальи тоже нет. Вы за главную.

– Борь, у меня сердце… – заныла нянька. – Я не могу… Попроси эту вашу… Дарью!

– Ее тоже нет!

– Оссподи, Исусе Христе, что ж это деется…

У Бориса не было ни времени, ни желания дослушивать монолог няньки, и он выскочил из дома, натягивая на бегу куртку.

Он не стал помогать Даше. Не стал искать ее.

Но кто, кроме него, станет искать Наталью?..

* * *

Кто-то тряс ее, ритмично давя на грудь.

Больно, очень больно – где-то внутри, в груди. И как будто жарко, очень жарко…

– Дашка! Дашка, очнись же… – судорожный шепот рядом.

Даша закашлялась, отплевывая воду.

– Ну вот, наконец-то… Дышишь?

Горький запах дорогих духов.

Даша хотела произнести имя своей сестры, но не смогла, давясь от кашля – вода выходила из легких. Кашель перешел в тошноту – само собой, успела наглотаться воды.

– Я видела, как он – тебя… в кустах сидела… боялась – ну, как не уйдет? Нет, ушел… – отрывисто бормотала сестра. – Я – сразу к воде… Нырнула. А она – ледянущая! Успела. Вытащила… Спасла! Ох, Дашка… Ты ведь уже не дышала…

Даша сжала сестре руку. Опять закашлялась, потом прикрыла рот ладонью, сдерживая спазмы. Ощущение жара прошло, становилось все холодней.

– Что? Нет, из тебя должна вся вода выйти! Не сдерживай себя! – возмутилась Наталья. – Я, между прочим, курсы специальные заканчивала… Как утонувших спасать, ожоги, порезы лечить… У меня трое детей – мало ли что!

– Ната… ха… ти… хо! – сипло выдавила из себя Даша.

– Не поняла? – склонилась к ней сестра, тоже мокрая с ног до головы – капли воды стекали с ее волос, падали Даше на лицо.

– Ти… тише!..

– Ты думаешь, он вернется? – моментально поняла Наталья, тоже уже начиная лязгать зубами от холода. – Нет, вряд ли. Что он, дурак? Господи, холодно как… В сарай, одежду выжмем, потом придешь в себя, и – домой…