Свет в тоннеле

все равно не даст мне спокойно жить и будет звать сюда каждую минуту, а если всё окажется именно так и я останусь в живых, то я стану героем», — окончательно сделав выбор, капитан Антон Смирницкий двумя большими глотками выпил для храбрости банку пива. В шаге от входа он споткнулся и, вполголоса матерясь, рухнул на насыпь, потом поднялся, пересек черту, отделяющую звездное небо от беспросветной черноты каменной ловушки, включил налобный фонарь и решительно двинулся вперед.

Волнение, тягостные сомнения и страх остались позади, сменившись любопытством исследователя и решимостью человека, добровольно идущего в бой. Пистолет привычно лежал в кармане, но Антон не надеялся на него — на этот раз предстояло использовать другое оружие. Первым козырем было то, что никто не знал о его планах, а вторым — фонарь, ярко горящий на лбу.

Вокруг не было ничего, кроме рельсов, стен, кабелей и спертого воздуха, который отдавал пыльной затхлостью и специфическим мазутным запахом тяжелой техники. Через минуту, когда в поле зрения появилась одиноко стоящая на путях дрезина, воздух изменился — стало тяжело дышать, голова закружилась, а ноги подкосились. «Этого следовало ожидать, главное, чтобы оно было усыпляющим, а не смертельным», — успел подумать Антон. Он уже не видел двоих людей в камуфляже и противогазах, вышедших из потайной двери, и не слышал их слов:

— Может грохнуть его?

— Ты чего, сдурел?! Тащим к шефу, пусть разбирается, что это за тип.

— Блин, откуда он вообще взялся — один, через все кордоны прошел.

— А может он из этих, которые летающие тарелки ищут, ну типа тех, которых мы месяц назад взяли, а они нас еще за демонов принимали?

— Да не, вроде не похож он на тех, просто дурак-одиночка любопытный.

— Ладно, хватит трепаться, потащили.

Впрочем, эти люди тоже не видели миниатюрной передающей камеры, вмонтированной в налобный фонарь. Им не пришло в голову включить систему подавления электромагнитных сигналов, которая полностью блокировала связь со всеми экспедициями — в этом не было смысла, потому что отправить какую-либо информацию из тоннеля при помощи обычных средств типа мобильника было невозможно — толща скальной породы изолировала находящихся внутри от окружающего мира. Камера ночного видения отчетливо показала, что он действовал в одиночку, пил пиво, шел нетвердой походкой и даже упал на насыпь, споткнувшись у самого входа. Передатчик-ретранслятор, спрятанный им между камнями при падении, остался незамеченным. Стражи подземелья не знали ни об еще одном аналогичном устройстве, купленном Антоном на черном рынке и оставленном в ближайшем райцентре, ни о письмах с указанием времени и частоты экстренного сообщения, лично переданных им накануне в представительства крупных международных информационных агентств…

— — —

Подробности он узнал уже потом, во время судебного процесса, ставшего самым громким в истории после Нюрнберга. Расплывчатые кадры, на которых его осматривал, а потом допрашивал руководитель специального технического отдела МЧС, по нескольку раз в день повторялись по всем информационным каналам.

— Кто вы? Как и зачем здесь оказались? Говорите правду, если хотите остаться в живых.

— Да я… просто из любопытства, скучно мне было, платили мало, жена ушла, и очень захотелось чего-то необычного, с инопланетянами вот может пообщаться, — косил он тогда под дурачка.

— Ну ладно, как говорится, любопытному на рынке прищемило нос в корзинке. Можешь теперь считать себя инопланетянином, потому что для большинства жителей Земли тебя больше не существует. А нам рабочие руки нужны…

Снятый со лба Антона фонарь еще долго лежал на столе, фиксируя и передавая то, что говорилось в маленькой комнате за стеной тоннеля:

— Откуда здесь взялся этот придурок? Куда эти гребаные блокпосты смотрят? Немедленно распорядитесь усилить оцепление!

— Так точно, товарищ генерал, все будет исполнено.

— И еще — скоро здесь комиссия ООН должна быть — распорядитесь об организации приема.

— Слушаюсь, товарищ генерал. А они не собираются непосредственно сюда?

— Не знаю еще, наверное, кто-нибудь рискнет. Ничего, у нас для них место найдется.