Свет в тумане (СИ)

- Увы, леди Хапли, - спокойно ответил инспектор. Он стоял, прямой как палка, держал свое фирменное кепи подмышкой и невозмутимо разглядывал гостей. Если ужин в доме покойного и казался ему неуместным, полицейский о том молчал. - Боюсь, смерть его светлости никак не связана с болезнью сердца. Барон был задушен.

- Заду… - рука Флоранс Хапли метнулась к горлу. Потом она спросила удивленно: - Вы уверены?

- Да, миледи. И поэтому я хотел бы побеседовать со всеми, кто присутствовал в доме вчера.

- Вы имеете наглость нас подозревать?! - вскипел Верне, но сделал это на редкость ненатурально. Реджинальд и прежде не доверял этому колониальному нуворишу, а сейчас находил в нем все больше и больше фальши.

- Это моя профессия, господин Верне, - спокойно ответил инспектор и сверился с блокнотом. - Вчера в доме были вы, леди Хапли, племянница его светлости леди Ифигения, где она, к слову? Секретарь барона, господин Рорри. Господин Бли, художник, и господин Верне. Также в доме девять человек прислуги и госпожа Жокетт… кто она?

- Няня, - пояснил секретарь.

- Что-то вроде фамильной реликвии, - неприятно ухмыльнулся Пьер Бли.

Инспектор кивнул и повернулся к Мэб и Реджинальду. Снова сверился с блокнотом, хотя создавалось впечатление, что это ему не нужно вовсе.

- Леди Мэб Дерован и господин Реджинальд Эншо. Вы нашли тело?

- Совершенно верно, - кивнула Мэб.

- А вы? - взгляд инспектора остановился на монументально невозмутимой леди Гортензии.

- Леди Гортензия Паренкрест, первая фрейлина ее величества.

Это были воистину волшебные слова: их хватило, чтобы полицейский утратил всякий интерес к женщине и юному ее спутнику. Очевидно, королевские фрейлины не совершают преступлений.

12.

Для разговоров — по сути допросов — была выбрала маленькая гостиная на том же этаже. Туда выходили по одному и возвращались задумчивые. В гостиной педжабарской за кофе и сладостями между тем не затихали разговоры. Флоранс Хапли ухитрялась одновременно строить глазки мужчинам и возмущаться сложившейся ситуацией. Первое Мэб выводило из себя, второе скорее забавляло. Наигранный гнев леди Хапли позволял узнать многое. У нее вызывала досаду смерть кузена, его завещание — бумаги, впрочем, никто еще не видел, и можно было лишь строить предположения; и особенно возмущало присутствие в благородном доме полицейских. Пьер Бли, нервно стреляя по сторонам глазами, рассуждал об искусстве и о коллекции картин покойного барона. Вернувшись от полицейского, он сделался задумчив и удивительно тих. Секретарь молчал, шелестя страницами блокнота, и в разговоре не участвовал. Верне, поглядывая насмешливо на сцепивших руки Мэб и Реджинальда, травил какие-то несмешные, даже пошлые байки из колониальной жизни. В целом, все это было странно и тягостно.

Наконец полицейский вызвал к себе Мэб. До той поры единственным представителем полиции, которого она знала, был Кэрью — не лучший образец. В доме баронов Дерован полицию не пускали с главного хода, несмотря даже на то, что уже больше полувека в ней служили дворяне. «Чем был плох благородный уголовный суд?» - любила восклицать матушка. Отец замечал, посмеиваясь, что орган, который единолично проводит расследование, проводит суд и приводит приговор в исполнение безнадежно устарел, но однако и сам не горел желанием общаться с полицией. Знатные семьи неохотно расставались с прошлым. Мэб с сожалением признала, что у нее и у самой есть немало предрассудков.

- Леди Дерован, - с учтивостью, сделавшей бы честь и барону, инспектор отодвинул для нее стул. Было это до того естественно, что Мэб лишь кивнула в ответ. - Могу я задать вам несколько вопросов?

- Конечно, - вновь кивнула Мэб, с интересом разглядывая собеседника. Хорошее умное лицо, взгляд с хитринкой. Да уж, ничего общего с Кэрью. Вот, значит, как выглядят нормальные полицейские.

- Не могли бы вы, леди Дерован, назвать причину своего приезда на Хап-он-Дью? - витиевато спросил инспектор.

Общение со знатью и художниками, а также колониальными миллионерами ему явно не пошло на пользу.

- Могла бы, - усмехнулась Мэб. - Я — мы — в отпуске.

- Леди вашего положения выбрала для отдыха Хап-он-Дью? - удивился инспектор. Словно и не видел полчаса назад в гостиной королевскую фрейлину.

- Леди моего положения выбрала Реджинальда Эншо, - шире улыбнулась Мэб. - А уже {он} выбрал Хап-он-Дью. И сейчас вы спросите, что за отношения связывают нас, и я отвечу, что это не ваше дело.

Инспектор заметно расслабился, ответил на улыбку и заговорил человеческим голосом.

- Вы обнаружили тело, леди Мэб? Каким образом?

- Реджинальд показывал мне бухту.

Взгляд инспектора мазнул по лицу Мэб, словно безмолвно вопрошая «и все?». Мэб хотела бы иметь в запасе захватывающую историю, но по большому счету она и тела-то не видела, о чем ничуть не сожалела.

- Мне просто повезло, - кивнула Мэб. - Если можно так выразиться.

- Давно вы знаете барона Хапли и его семью? - последовал новый вопрос.

- Семью — с нынешнего утра. Барона я и вовсе не знала. С ним когда-то был знаком мой отец, вот и все. А так, барон при дворе не появлялся, я — тоже.