Свет вечный

– Выехал, – повторил следом за Божичко. – В Рим, небось, ad limina?[100] Не обязательно отвечать, Божичко, и так ясно, что Гейнче не сказал тебе, куда едет. Причину отъезда, как я догадываюсь, он тебе тоже не открыл. Инквизитор не докладывает кому попало. Но, может, хотя бы дату приезда очертил?

– В вопросе возвращения, – лицо Лукаша Божичко было словно выбито из гранита, – его преподобие инквизитор также не счел целесообразным докладывать. Что же касается причины путешествия, то она известна всем и каждому.

– Слушаю, пускай станет известной и мне.

– Его преподобие инквизитор в настоящее время посвятил себя проблеме борьбы с терроризмом.

– Высокую цель, – покивал головой Стенолаз, – поставил перед собой Гейнче. Есть с чем бороться. Настоящей проблемой стал гуситский терроризм.

– Его преподобие инквизитор, – Божичко не опустил взгляд, – не уточнял, каким терроризмом он занимается.

– А жаль. Потому что в борьбе с терроризмом можно было бы объединить силы.

– Его преподобие инквизитор обсуждает объединение сил с епископом Конрадом. Которому вы служите, пан Грелленорт.

Стенолаз молчал долго.

– Доволен ли ты своей должностью, Божичко? Хорошо ли тебе Гейнче платит?

– С чем, – лицо дьякона не изменило выражения, – я должен связать ваше любопытство?

– С любопытством, – ответил Стенолаз. – Исключительно с любопытством. Потому что любопытная таки вещь этот терроризм, о котором мы говорим. Ты так не считаешь? Он устраняет с рынка конкурентов, создает новые рабочие места, усиливает конъюнктуру в промышленности, ремесленничестве и торговле, подталкивает индивидуальное предпринимательство. Обосновывает смысл существования многочисленных организаций, должностей, обязанностей и массу людей, которые эти обязанности исполняют. Целые массы черпают из него доходы, тантьемы,[101] оклады, дивиденды, пребенды,[102] пенсии и премии. Истинно, если б терроризма не было, его надо было бы выдумать.

– Его преподобие Гейнче, – улыбнулся Лукаш Божичко, – говорил об этом. Даже похожими словами. Но только немного в другом смысле.

Капличный мост тонул во влажной мгле, наносимой ветерком с востока, с озера Четырех Кантонов. Позванивал малый колокол на одной из люцернских церквей.

Шаги приближающегося человека, хоть и явно осторожные, отзывались глухим эхом под покрытием моста. Опирающийся на перила мужчина в сером плаще с капюшоном вскинул голову. И нащупал рукоять скрытого под плащом ножа.

Прибывший подошел ближе. Он тоже был в капюшоне. И его рука тоже была скрыта под полою епанчи.[103]

– Benedicite, первым обозвался пришелец, вполголоса, предварительно оглядевшись. – Benedicite, parcite nobis.[104]

– Benedicite, – ответил вполголоса мужчина в сером плаще. – Fiat nobis secundum verbum tuum.

– Qui creira sera sals?

– Mas qui creira sera condampnatz.

– Qui fa la volontant de Deu?

– Esta en durabletat.

– Аминь, – пришелец вздохнул с явным облегчением. – Аминь, брат. Приветствую тебя от всего сердца. Пойдем дальше.

Они подошли под каменную восьмигранную башню, погруженную в озеро и почти прилегающую к мосту. Под досками плескалась вода.

Туман начал развеиваться.

– Приветствую тебя от всего сердца, – повторил пришелец, теперь, избавившись от подозрений, он говорил с явным гельветским акцентом. – Признаюсь, что мне полегчало, когда ты на пароль ответил отзывом на священном языке нашей веры. Что и говорить, побаивались мы… Некоторые из Parfaits[105]… Подозревали тебя. Даже считали тебя агентом Инквизиции.

Гжегож Гейнче развел руки с улыбкой, которая должна была означать, что против подозрений он бессилен, с поклепами ничего поделать не может.

– До нас дошли вести, – продолжил гельвет, – что тебя интересует личность некоего Биркарта Грелленорта. Я получил согласие Совершенных, так что рад буду оказать тебе помощь, брат. Я кое-что знаю об этом типе. В настоящее время он пребывает на землях Чешской Короны, конкретнее же – в Силезии, в городе Вратиславия. Служит тамошнему епископу…

– Как раз это, – мягко перебил Гейнче, – вещи мне известные. Я прибыл из Силезии. Как раз из Вроцлава.

– Ага. Понимаю. Интересует тебя, стало быть, не настоящее, но прошлое. Коль так, то мы должны вернуться в 1415 год. К собору в Констанции. Как ты, наверное знаешь, брат, в Констанции было решено…

Гжегож Гейнче был в Констанции в 1415 году, и знал, что там было решено. Однако не перебивал.