Свет вечный

– Если скажу, что от одной колдуньи и от одного духа с того света, поверишь?

Кот, которого отогнали, мяукал. Божичко несколько минут мерял Рейневана пронзительным взглядом.

– Поверю, – сказал он наконец. – Откуда ж еще, если не с того света или чаров? Я кое-что в этом смыслю, потому что, как и ты являюсь адептом тайных знаний. Тут нет ничего зазорного, ведь никто иной, как трое волхвов поприветствовали Иисуса в Вифлиеме, принося ему миро, ладан и золото. Благодарю за известия, мы их используем без всякого dubium.[137] Но этого слишком мало. Определено мало. Я хочу знать…

Он резко умолк, выпрямился, поднял голову, жестом приказал Рейневану молчать. Рейневан напряг слух, но не слышал ничего, кроме мяуканья кота, гама близлежащих суконных рядов и стука деревянных колотушек из церкви Вознесения. Принюхался, поскольку ему показалось, что среди смрада подворье вдруг повеяло легким запахом розмарина.

– Что случилось, Божичко?

Лукаш Божичко вместо ответа схватил Рейневана за рукав и сильно дернул. Рейневан утратил равновесие, попытался схватиться за столб, вместо столба схватил человека. Полностью невидимый в темноте и проворный, как тень, человек толкнул его со всей силы; прежде, чем он упал, заметил блеск лезвия, увидел, как на этого человека бросается Божичко. Послышался скрежет клинка по стене, разнесся отзвук удара, а после этого злая ругань, второй удар, после него грохот и треск поломанных досок. Что-то блеснуло, как молния, на мгновение осветив подворье, подворье завыло, сильный запах озона и терпентина[138] открыл присутствие гоэтичейской магии. Рейневан не собирался ждать и проверять, кто послал заклятие. Он сорвался с земли, вскочил на штабель бревен, перемахнул через забор, через соседнее подворье бросился к городским воротам. Он был очень быстр, но недостаточно. Кто-то вдруг прыгнул ему на спину и повалил, прижимая к земле.

– Спокойно, – промурлыкал ему на ухо мягкий и мелодичный женский альт. – Спокойно, Рейневан.

Он послушался. Нажим ослаб. Женщина, говорящая альтом и неуловимо пахнущая розмарином, помогла ему встать.

– Инквизитор сбежал, к сожалению, – сказала она, едва заметная во тьме. – Жаль. Если бы его поймать, возможно, удалось бы вытянуть, где они держат Апольдовну.

– Сомневаюсь… – Он преодолел удивление и сопротивление пересохшего горла. – Сомневаюсь, что удалось бы.

– Может, и правильно сомневаешься, – согласился альт. – Но я хоть порядочно его напугала. И влепила два раза, причем хорошенько, потому что у меня кастет в перчатке. У него аж зубы зазвенели! Чтобы убежать, он должен был воспользоваться магией, чародей клятый…

– И теперь отыграется на Ютте.

– Он не сделает этого. А тебя какое-то время будет бояться беспокоить.

– Кто ты?

– Не так быстро, не так быстро… – В голосе с возбуждающими модуляциями зазвучала насмешка. – Я порядочная девушка, имею принципы. Coitus – не раньше, чем на третьем свидании, откровения, признания и прочие фамильярности – на четвертом или еще позже. Так что piano, парень, piano. Тебе достаточно знать, что я на твоей стороне.

– Ты спасла меня во Вроцлаве…

– Я же говорила. Я на твоей стороне. Забочусь, чтобы ничего плохого с тобой не случилось. В рамках этой заботы я хочу тебе помочь найти любимую. С этой целью предлагаю встречу в Стшегоме.

– Когда?

– Третьего дня месяца тамуз. На улице Церковной, возле школы и дома командории иоаннитов. Будучи не до конца уверенной, как ты высчитаешь дату, я буду туда заглядывать следующие три дня. Если тебе действительно важна твоя невеста, уложись в сроки.

– Почему именно Стшегом?

– Это близкий мне город.

– Почему ты мне помогаешь?

– Имею интерес.

– Какой?

– На сегодня, – сказал розмариновый альт, – такой: в скором времени один твой старый знакомый попросит у тебя совета. Он принимает решение, но колеблется. Устрой так, чтобы он перестал колебаться. Утверди его во мнении, что первая мысль была правильной, и что он поступает соответственно.

– Не понимаю.

– Поймешь. Возвращайся к друзьям. Ну, чего ты еще стоишь здесь?

– Открой мне только одну…

– Рейневан!

– …ты человек? Нормальная… Хм… Человеческая женщина?

– В этом вопросе, – ответил ему из мрака насмешливый хохоток, – мнения расходятся. А взгляды разные.

* * *

На следующий день, в Страстную Пятницу, ранним и грустным утром они покинули Ратибор. На расспросы о цели и маршруте путешествия Бедржих намекнул что-то о ведущем на восток краковском тракте, однако никого не удивило, когда оставив справа мост на Одре, они поехали на север, левым берегом, а на распутье, до которого вскоре добрались, вместо главной дороги на Нису, Бедржих, не говоря ни слова, выбрал дорогу менее многолюдную. Ведущую на Козле.

О событиях предыдущего вечера Рейневан не упоминал друзьям ни словом.