Свет вечный

Проповедник торопил, поэтому ехали быстро и еще до заката солнца увидели башни города. Рейневан еще раньше догадался, чту это за город, поэтому, когда, не доезжая до Козле, они резко повернули на запад, в леса, он уже знал куда и к кому они направляются. А если у него были какие-то сомнения, то они развеялись при появлении рыцарского кортежа, выезжающего навстречу. Он знал этих рыцарей, помнил их имена и гербы. Правджиц. Нечуя. А во главе…

– Бог в помощь! – поприветствовал, осадив коня, Кжих из Костельца, герба Огоньчик. – Бог в помощь вашим милостям. Рад вас видеть пан Рейневан. Добро пожаловать в Глогувек. Поспешим. Князь Болько ждет. Внимательно выглядывает ваших милостей.

Вид со стен глогувецкого замка представлял полную картину разрушений и бедствий, какие в результате прошлогоднего рейда испытала и пережила Glogovia Minor, до недавних пор жемчужина силезской архитектуры. Расположенное за рекой Озоблогой предместье Водное просто исчезло, трудно было поверить, что на черной коре выжженной земли когда-то стояли какие-то строения. Подобная участь постигла когда-то людное и шумное предместье Замковое. На предместье Козельске жизнь постепенно возвращалась, однако и здесь были явно видны следы пожаров, которые неистовствовали год тому в пятницу перед воскресеньем Letare Anno Domini 1428, когда на Глогувек, сначала ограбив монастырь паулинов в Мохове, пошли отряды Табора: чехи Яна Змрзлика из Свойшина и поляки Добека Пухалы.

Тогда досталось не только предместьям, вспомнил Рейневан. Ворота были разбиты, стены взяты штурмом, Змрзлик и Пухала ворвались в город, учинив резню и пожары, после которых Глогувек не оправился до сих пор. Черными от сажи и копоти были каменные дома на рынке, руину, несмотря на идущее восстановление, представляла собой южная часть города, окрестность колегиаты[139] Святого Варфоломея. Самой колегиате тоже хорошо перепало, серьезно пострадал монастырь францисканцев.

– Угнетающее зрелище, не так ли, Рейневан? – князь Болько Волошек облокотился локтями на стену. – А тебе то известно, что городу и так еще повезло. В то время, в марте, когда я договорился с вами, Прокоп прекратил поджоги и приказал освободить взятых в плен горожан. Освобожденные взялись за восстановление, только благодаря этому название Глогувек не исчезло с карты Силезии. А не скоро еще вернутся на карту Прудник, Бяла и Чижовице.

– Я не допущу, чтобы следующие города постигла участь Прудника и Бялой, – продолжил князь. – Глогувек уцелел благодаря союзу с вами, гуситами. Который я заключил по твоему совету, Рейнмар, друг и товарищ с пражского университета. Я помню об этом. Поэтому настаивал, чтобы сейчас ты находился в составе Прокопового посольства. Поговорим об этом, но в палатах, за вином. За большим количеством вина. Вид этих пожарищ регулярно будит во мне желание напиться до смерти.

– Я слышал, – Волошек покачал венгерским в бокале, – что во Вроцлаве на тебя наложили анафему. Так что добро пожаловать в братство! Сейчас мы мало того, что товарищи, жаки[140] с пражского Каролинума, но и оба под анафемой. Мне досталось за соглашение с вами, ясное дело. И за то, что я тогда тому ксендзу дубинкой череп проломил. Но мне плевать на их анафемы. Могут проклинать до Судного дня, имел я их. Меня, приятель, и так с помпой Меньшие Братья в отстроенном глогувецком конвенте похоронят, в крипте, будут петь над гробом, молиться, жечь свечи и ладан. Полная помпа и парад будут, не знаю, курва, почтят ли так епископа, когда он протянет ноги, что, впрочем, дай нам Боже как можно быстрее. Ты удивляешься, откуда я это знаю: о своем погребении. Есть у меня, браток, один прорицатель в услужении, sortiarius и чародей.[141] Такой он, правда, мелковатый чародеешка, кур и уток ловит, потрошит, по потрохам будущее предвидит. Но предвидит удачно, надо признать.

– Так это он, этот гаруспик,[142] такие похороны тебе наворожил? Дай-ка угадаю: в преклонном возрасте? После счастливой жизни? В славе и богатстве? Дай-ка угадаю: платишь ему щедро? Обеспечиваешь благосостояние семьи, родственников и знакомых?

– Ты зря ехидничаешь, – нахмурился князь. – Вещун вещал не для выгоды и не для того, чтобы подлизаться. Потому что не побоялся предсказать мне такие вещи, за которые я его едва не приказал волочить конями. Он предсказал мне… А, это не твое дело. Впрочем, что должно быть, то будет. Судьбу не изменишь.

– Но судьбой можно управлять.

– На это, откровенно говоря, я и рассчитываю, – признался Волошек. – Чародей, разумеется, предсказал мне по утиной требухе жизнь долгую и в достатке, потом смерть в славе и почете, и пышные похороны. Но я по этому поводу не стану почивать на лаврах и пассивно ожидать того напророченного счастья. Я хочу управлять судьбой. Мир стоит на распутье, сам знаешь. Силезия тоже оказалась на распутье. Я вроде знаю, что хочу делать, решение почти принял. Но сначала хотел с тобой повстречаться, как со старым товарищем. Поэтому потребовал, чтобы ты был в посольстве. Доверяю тебе.