Свет во мраке

Уже в больнице, в спешке надев белый халат в раздевалке, девушка побежала на свой этаж, в палату к Джеку. Мужчина не спал. Его взгляд бесцельно скучающе блуждал по потолку. Казалось, он не заметил прихода девушки. По крайней мере, он ни как не отреагировал на её появление в палате.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила она, прикрывая за собой дверь. Сердце Габи колотилось, как сумасшедшее.

Сердце, ты чего?

— Сойдёт. — Всего одно слово, но таким ледяным тоном, что мурашки побежали по коже.

— Джек, спасибо, что вступился за меня вчера, — робко сказала она, встречаясь взглядом с его холодными серыми глазами. Он не выглядел удивлённым, увидев её здесь. Его вообще может что-то удивить? По его невозмутимому виду этого никогда и не подумаешь.

— Не стоит благодарности, крошка. Лучше сходи мне за сигаретами. — В его голосе было столько равнодушия и цинизма, что Габи невольно поёжилась. Интересно, бывают ли сказки про циничных принцев? Да ещё и курящих. И с чего он решил, что может указывать ей?

— Нет, — твердо сказала она. И что-то в позе мужчины изменилось. Теперь он смотрел на неё с интересом. Его серые глаза слабо блеснули в свете медицинских ламп.

— Почему? — немного хриплым голосом спросил он, не прерывая зрительный контакт. Габи первая отвела взгляд.

— Я не принесу тебе сигареты. — Твердо проговорила она. — Во-первых, потому что в больнице нельзя курить. Во-вторых — это не улучшит твоё здоровье. Ну, а в-третьих, у меня есть кое-что получше. — Габи снова встретилась с ним глазами, и выдержала его тяжелый, давящий взгляд. Во взгляде Джека появилось лёгкое удивление и заинтересованность.

Девушка достала из кармана своего белого халата две баночки детского питания.

— Что это за дрянь?

— У тебя изрезана поджелудочная железа и слегка задет кишечник. — Невозмутимо начала она. — Это будет твоим ужином. Ты ведь отказался сегодня от больничной еды.

— Я не голоден.

— Глупости. Я не уйду из твоей палаты, пока ты не съешь хотя бы одну баночку. — Габи подошла к его постели и поставила детское питание на тумбочку у его изголовья. — Ну же. Это вкусно. Дети ведь едят. И знаешь, Джек, в нашей больнице есть два типа пациентов. Одни действительно болеют, а другие жалуются на питание. К какой группе отнести тебя?

— А ты из настойчивых. — Джек ехидно усмехнулся и поднял руки вверх, сдаваясь. — Ладно. Я попробую это.

— Ты был полицейским? — Спросила Габи, наблюдая, как он морщится, но ест яблочное пюре одноразовой детской ложечкой, что шла в комплекте к банке.

— Я завязал. — Он снова криво улыбнулся. — Люди — чёртовы ублюдки. И я не вижу смысла их защищать от самих себя. Пусть развлекаются так, как им это нравится. Мне всё равно.

— Люди хорошие, — возразила Габи.

Джек посмотрел в её доверчивые широко распахнутые голубые глаза, и снова цинично усмехнулся. Габи заметила, что Джек ни на секунду не отводит от нее своего пристального, изучающего взгляда. Это ее заволновало. Никто прежде так никогда не смотрел на нее. Так пристально. Так откровенно. Девушка отметила, как необычно сочетаются его русые волосы и холодные серые глаза. Взгляд Джека казался пронизывающим, резким. Габи не могла даже вздохнуть, чувствуя на себе этот давящий взгляд.

— Люди хорошие. — С насмешкой повторил ее фразу мужчина. — Чушь. Я бывал на стольких местах преступлений, что и не могу сосчитать. Хорошие люди не совершают убийств. Не грабят и не насилуют. — Его взгляд все еще не отпускал ее. И девушка почувствовала, как по всему ее телу пробежались мурашки. И это от одного только его взгляда. Ладони почему-то вспотели.

— Среди людей есть негодяи. — Согласилась Габриэлла, присаживаясь на край его кровати у ног. — Но основная масса людей добрые и хорошие. Негодяи просто очень активные. Вот поэтому только их и видно.

Джек молчал, обдумывая её слова. И не высказал возражений, когда Габи села на его постель.

— Крошка, как тебя зовут? — наконец спросил он, все еще рассматривая ее своим внимательным взглядом.

— Габриэлла. Габриэлла Бартон.

— Габриэлла, что ты делала ночью в том переулке? — вкрадчиво спросил Джек. — Искала хороших людей? И много нашла? — Он цинично усмехнулся.

— Я спешила на работу. Я опаздывала, и немного решила сократить путь, пройдя через переулки. — В её голосе проскользнуло чувство вины. Ведь это из-за неё Джек сейчас лежит с трубкой в животе и в повязках. Она сидела на его кровати так близко от его ног, что чувствовала теплоту его тела. И эта близость волновала Габриэллу. Не меньше, чем его подмечающий все детали взгляд.

— Мне не нравится, что ты ходишь по тёмным переулкам ночью. Ты больше не будешь этого делать, — властно, с полной уверенностью, сказал он.

Габриэлла невольно улыбнулась. Мужчина в бинтах, раненный, и обессиленный указывает ей как поступать. И он не шутит, с удивлением подумала Габи. Он действительно не шутит.

— Оповестить кого-нибудь из твоих родных, что ты в порядке? — Габриэлла сидела слишком близко от него, на его постели, и Джек, казалось, не имел ничего против. Интересно, его тоже волнует эта близость? По его виду ничего невозможно понять.