Свет во мраке

— Ну, это не был какой-то минутный порыв. Я знала, что стану врачом ещё когда была ребёнком. В детстве я всё время лечила свои игрушки. — Она смущенно улыбнулась. — Потом, когда я подросла, то сильно заболел дедушка. Начались постоянные хождения из одной больницы в другую. Неэффективные лекарства, не самые лучшие назначения на процедуры. Болезнь переросла в хроническую форму. И я поняла, что нужно самой выучиться на врача, и наконец, вылечить своего дедушку. И сейчас я всё ещё об этом мечтаю.

Джек снова окинул её своим тяжёлым взглядом.

— Ну а дальше? О чём ты мечтаешь после учебы? — Его вопросы не казались ей какими-то необычными. Но в тоже время это всё немного смахивало на допрос с пристрастием. Или это только ей так кажется? Возможно, Джек не привык к светским беседам, и сразу напрямую задаёт вопросы об интересующей его информации. На самом деле так даже проще. Не нужно говорить на отвлеченные темы, переходя сразу к самой сути. Экономит и время и силы.

— Дальше я буду снова учиться. — Девушка улыбнулась, отвечая на его вопрос. — Мне кажется, что нет предела совершенству. Настоящий хирург всё время должен развиваться, познавая что-то новое. Оттачивая знания, нарабатывая практику. — Габи глядела ему прямо в бездонные серые глаза. — Я мечтаю стать не просто хирургом. Я хочу спасать людей, помогать, лечить. Мне кажется это не самая худшая цель в жизни.

Джек тоже смотрел ей в глаза. Вот он — универсальный детектор лжи. Столько можно узнать о собеседнике, если только знать, на что смотреть. Жесты, мимика, даже поворот зрачков могут выдать истину, скрытую за потоками слов.

— Ты говоришь искренне. — Улыбнулся Джек. — И мне это нравится в тебе, Габи. — Он протянул к ней руку и легонько сжал пальчики. — Выбрала что-то? — Он кивнул на меню в её руках.

— Я думаю, что тебе отлично подойдет нежирный крем суп из кабачков. — Габриэлла снова встретилась с ним глазами. — Только без гренок. Детское питание уже, наверное, сильно надоело?

Джек усмехнулся.

— Я почти полюбил яблочное пюре за эти три дня. Ещё немного, и распробую тыквенное. — Он снова сжал её пальцы. — У тебя красивые руки, Габи. Не возражаешь, если я украду у тебя одну? — Он ещё раз улыбнулся, рассматривая её изящные тонкие пальчики с аккуратными подстриженными ноготками. Какими хрупкими её пальцы казались в его большой загорелой ладони. И как гармонично смотрелась её ладонь в его смуглой руке.

* * *

Весь вечер Джек не выпускал её пальчики из своей теплой и немного шершавой руки. Желание защищать ее, оберегать от всего на свете, сейчас особенно обострилось.

Джек смотрел на девушку, и невольно улыбался. Она всё больше и больше его очаровывала. Девушка была очень красивой, как внутри так и снаружи. Настоящая красота существует в сердце, светится в глазах и проявляется в поступках. Отражается в мечтах. И Габи строила планы длиною в целую жизнь. Мечтала об общем благе, стремилась к нему. Упорно добивалась поставленных целей.

Полная противоположность Сисиль. Та жила одним днём. И поначалу Джеку нравилось это её безрассудство в мелочах, её жизнь без планов на будущее. И как он не замечал это за Сисиль раньше?

С Габи ему было интересно. Он видел её стремление, её самоотверженность, и невольно восхищался ею. Ещё такая юная, Габриэлла четко знала, чего хочет от жизни. Не многие в её возрасте могут этим похвастаться. И у Габи железная хватка. Это сложно представить, видя перед собой такую хрупкую молодую девушку. Но у нее стальной несгибаемый характер. Она не отступится от принятого решения. И лет через десять — пятнадцать будет ведущим хирургом в своей больнице. А может быть и во всем Лондоне.

И Джек с удивление признал, что с Габриэллой может себе позволить быть самим собой. Обычно полицейские живут двойной жизнью, или и вовсе одиночки. Не каждый может носить маску с нарисованной улыбкой дома, когда только что побывал на месте убийства. Но разве ты можешь рассказать об этом родным, жене? Разве они тебя поймут? Нет. Эта сторона жизни должна быть на замке, когда ты возвращаешься домой после дежурства. А так хочется, что бы рядом был кто-то способный понять. От кого не нужно закрываться, пряча в себе всё то, с чем сталкиваешься на службе в полиции. От Сисиль он скрывал всё, что мог скрыть, чтобы не травмировать её хрупкую психику. Он даже из Скотланд-Ярда тогда ушел, чтобы Сисиль не знала, чем он занимается, и какие ужасы видит на местах преступлений. А вот Габи, работая в хирургическом отделении, и сама уже наверное не раз сталкивалась с таким, от чего волосы встают дыбом. Она бы понимала его. Уже понимает. От нее не нужно будет прятать эмоции, и что-то скрывать. И ей от него тоже. Не со всяким можно поделиться тем, что видишь на своей работе. Не каждый готов это выслушать. И понять.