Свет во мраке

Он медленно оглядывается вокруг, жадно цепляется взглядом за любую щель между костьми, за любое укрытие могущее защитить его. Но он понимает — это конец. Два старых боевых мага не упустят свою добычу. Даже если дотянуться каким-то чудом до одного — другой тут же нанесет удар. Промахнется и второй — я не упущу свой шанс и голыми руками вырву ему глотку. Это конец… старого лорда загнали в ловушку… ему предстоит сгореть дотла. Удивительная судьба. Все сошлось. Ведь он уйдет прямо как те несчастные селяне, убитые им годами ранее и обратившиеся в пепел витающий над сожженными деревнями.

Но я нутром чую — он боится не смерти. Нет. Старый лорд Ван Ферсис пребывает в диком ужасе, но боится он не близкой смерти в огне. Он страшится чего-то другого… во меня вяло колыхнулось любопытство, но я лишь улыбнулся. Моей любознательной натуре уже не удастся разгадать очередную тайну. У меня нет на это времени.

— Кара господня неизбежна — произнес отец Флатис — Неизбежна… тебе не стоило поднимать с земли тот драгоценный камень, глупый лорд. Столь загубленных жизней и ради чего? Вот ты здесь… это и есть тот конец пути, что ты представлял себе? Это твой венец?

— Я расскажу многое… очень многое… назову десятки имен! Укажи тайники и темные святилища! Поведаю все без утайки. В обмен прошу лишь сохранение жизни. Готов влачить существование в самой темной и сырой темнице. Мне нельзя умирать… там мою душу будет ждать ОН…

— Нет. Таких как ты надо изничтожать!

Суровый ответ. Молча разведя руками, я пожал плечами, а затем потянулся всем телом и глядя на медленно проплывающие над головой белоснежные облака, коротко кивнул.

Все ли я успел? Все ли сумел? Во всех ли важных делах добился успеха? И сумел ли защитить жизни моих людей и гномов? Не знаю… но верю, что хоть в чем-то я преуспел…

Пламя ударило с обеих сторон сразу.

Но все же первым до нас дотянулось ревущее пламя порожденное магическим даром отца Флатиса. Яростный и безнадежный крик старого высокомерного лорда Ван Ферсис послужил нам прекрасной эпитафией. Лучшей и не надо… я закрыл глаза, позволяя векам отрезать от меня вид весеннего лазурного неба. Я уже успел насладиться расцветающей природой и безмятежным путешествием. Мой отдых закончен. Пусть же начнется огненное очищение…

Живите и процветайте, люди мои и гномы! Отныне вы свободны от клятвы мне…

Мой путь завершен. Но ваша дорога продолжается… и пусть она будет бесконечной.

Эпилог

— Праздновать будут! Говорю тебе — будут!

Разожженные у дороги костры мирно потрескивали, даруя сидящим рядом бродячим циркачам тепло, в эту пусть летнюю, но уже довольно прохладную ночь.

— Да куда там! Там сейчас такое творится! Не до праздников им! А в довершении всех бед, поговаривают, что в черных коридорах заброшенного рудника объявилась какая-то жуткая тварь, успевшая уже пожрать немало гномов! Не будут они праздновать! Не до праздников им!

— А я тебе говорю — будут! — горячился корявый дедок, тряся жиденькой бородой и силясь попасть ниткой в ушко большой иглы — Я там бывал! А ты нет!

— И что с того?

— А то! Не ведаешь ты тех людей! И гномов! Те еще… как и назвать не знаю! Гранит! Все они там будто из гранита высечены, в точности как скалы их окружающие! И плевать им на гостей незваных! Они на весь мир прокричали о дне великого именования! Город Подкова получит новое имя! А также грядет двадцатипятилетняя годовщина со дня основания там поселения! И в честь сего великого события созываются отовсюду циркачи и музыканты, фокусники и чародеи! И каждому найдется ночлег и еда достойные! И плата! Раз они так сказали — так и будет!

— А монахи?! А священники?! Говорят, сам глава ордена Привратников туда нагрянул! И наложили они запрет на новое название города! Не иначе другое название будет выбрано!

— Да и пусть! Нам то что? Пусть хоть как назовут! Лишь бы накормили, напоили и заплатили! У меня обувка насквозь прохудилась!

— Ох и уперся же ты! — по бабьи всплеснул руками длинноволосый мужчина средних лет, бровастый и носастый, с обилием метательных ножей, закрепленных на широком тканном поясе, обтягивающим выпуклое солидное брюшко — Там искры летят! Быть беде!

— Нас не затронет! Мы чужие костры не ворошим, чужие искры не раздуваем, дров в горнило чужих ссор не подбрасываем! Мы в стороне! Песни наши о красотках и о красном вине! Эх! Мне до красоток давно уж дела нет. А вот от славного вина я бы не отказался! Люблю им горло промочить!

— Тьфу! Сам решай… но чует мое сердце — не след нам туда соваться! Не след!

Ненадолго сидящие за крайним из пяти костров спорщики замолкли, с легкой сердитостью поглядывая друг на дружку поверх пляшущих языков пламени. В этот миг и возникла из ночной темноты закутанная в серый плащ высокая фигура, бесшумно и легко опустившаяся рядом со вздрогнувшим метателем ножей. На землю упал тяжело булькнувший кожаный бурдюк. К огню протянулись свободные от оружия руки, послышался спокойный, тихий, но на удивление властный голос, исходящий их-под накинутого на голову капюшона, надежно скрывающего лицо столь внезапно явившегося чужака.