Свет во мраке. (СИ)

— Я уволилась из кафе. Этим вечером уже не работала. — Она немного улыбнулась. — Как ты сегодня? Как твое самочувствие?

— Как у слабого больного старика, что всеми силами цепляется за жизнь. Но разве это жизнь? Лежать целыми днями прикованным к постели. Я часто вспоминаю те дни, когда мы гуляли по парку, когда кормили уток в озере, когда я не был такой старой развалиной. Я скучаю по тому времени. Жалко осознавать, что его уже никогда не вернешь.

— Ты поправишься, — Габи двумя руками сжала холодную ладонь дедушки. — Ты скоро поправишься. И мы снова погуляем по Парку Святого Джеймса, возле Букингемского дворца. И покормим вечно голодных уток. Вот увидишь.

Том покачал головой. Это его движение вышло неосознанным, и Габи поняла, что он уже всё давно решил и смерился со своей судьбой. А ведь сила воли — это самое главное в лечении. Габи почувствовала, как по её позвоночнику прошлась волна холода. И это не смотря на теплоту больничной палаты.

— Ты поправишься, — как заклинание повторила она. — Ты поправишься. — В голове не укладывается, что с её дедушкой может случиться что-то плохое. Как она будет жить дальше, если его не будет?

— Лучше расскажи мне про этого Джека. — Прервал её мысли Том. — Он надежный человек? Я могу ему тебя доверить?

Габи смущенно улыбнулась.

— Он самый лучший, ответственный, смелый, — уверенно сказала она.

— Хорошо, — Том с облегчением откинулся обратно на подушку. Было видно, что ему нелегко далось держать себя в полувертикальном положении эти несколько минут. Сердце Габи сжалось от сострадания. — Элла. Пообещай, что будешь вести себя хорошо, когда… — Он замолчал, подбирая слова. — Когда…

— Ты поправишься! И не нужно думать о плохом. Я очень тебя люблю, дедушка.

В палату без стука вошел Доктор Дуглас.

— Габриэлла? — удивился он, глядя на девушку. — Я думал, что в это время ты ещё на другой работе. Кажется в кафе?

Габи видела, как внимательно хирург рассматривает её платье и каблуки. И от этого взгляда девушка почувствовала себя неловко. С тех пор, как она узнала, что Эрик неравнодушен к ней, Габи чувствовала себя с ним скованной и немного виноватой, потому что не может ответить взаимностью.

На работе не должно быть места эмоциям.

Габриэлла поднялась с края кровати, чувствуя, как глаза доктора скользят по её фигуре.

— Я пойду переодеваться в форму, — твердо сказала она. — Дедушка, я ещё забегу к тебе.

Габи чувствовала, как Эрик пошел за ней следом из палаты.

— Габриэлла. Постой.

Габи остановилась, и развернулась к хирургу.

— Габриэлла, ты же знаешь, что я считаю непозволительным врачу высказывать свои сомнения в возможном неблагоприятном исходе операции. — Эрик тщательно подбирал слова. — Врач должен беречь родственников больного пациента, от которых иногда приходиться скрывать истину, чтобы сохранить веру в выздоровление, в интересах больного, разумеется. Но ты не просто родственник, Габриэлла. Ты будущий хирург. Ты медработник. И я не хочу, чтобы ты питала ложную надежду на эту операцию. Твой дед уже не поправится. Я сделаю все, что смогу. Но, никаких гарантий нет. Я даже не могу обещать, что Том перенесет наркоз. Возраст, хроническая запущенная стадия болезни, слабое сердце. Я хочу, чтобы ты была готова к худшему.

Габриэлла чувствовала, как горло сковал спазм. Нужно взять себя в руки. Эмоциям тут не место, снова подумала она. Габи умела владеть лицом, и справившись с отчаянием посмотрела в глаза хирурга.

— Я могу ассистировать при операции? — хрипло спросила она.

— Нет.

— Но, Доктор Дуглас!

— Нет, Габриэлла. И ты и сама знаешь, что такое операции родственников. Мой ответ — «нет». Мне будет помогать Сюзанна. Если бы это была любая другая операция, то тогда мой выбор пал бы на тебя. Но не в этот раз.

Габи только кивнула. Когда Доктор Дуглас был так категоричен, то спорить с ним становилось бесполезно.

Она развернулась и направилась в раздевалку. Переобувшись в свои любимые кеды, надев голубую рубашку с брюками — форму медицинского работника, и сверху белоснежный халат, Габи почувствовала себя уверенней. Руки у нее всё равно дрожали, желудок сжимался от спазмов. Так сильно она никогда ещё не нервничала. Может быть, стоит принять что-то успокоительное? Чтобы взять себя в руки.

К ней в раздевалку влетела Сюзанна. Медсестра сняла свои высокие каблуки, заменив их на удобные туфельки, и халат у нее был застегнут на все пуговицы. Непривычно.

— Это работает! — прокричала она. — Габи, это действительно работает! Эрик впервые слушал, что я говорю. И даже взял меня вчера с собой на этот практикум по хирургии. Но это ещё не все. Сегодня он подошел ко мне и сказал, чтобы на ближайшей операции ассистировала именно я. Видишь! У меня получается! Он действительно обратил на меня внимание!

— Это операция моего дедушки, — тихо сказала Габи.

— О! Тогда я буду очень и очень стараться! — Сюзанна вся цвела. — Я уже подала документы в вечернюю школу. Если Эрик так ценит знания, то буду себя ими украшать и украшать! Спасибо тебе Габи! — и медсестра выпорхнула из раздевалки, оставляя после себя еле уловимый след сладковатых духов.