Свет во тьме

Бомба взорвалась. Георгия отбросило в одну сторону, Мария успела отскочить в другую. Карина накинулась на Георгия, она царапалась, кусалась и била его.

– Прекрати, злой дух, прекрати во имя Господа нашего!

Карина обернулась и закрыла уши ладонями. Она заикалась и орала страшным голосом.

– Замолчи, бес, и выйди из нее! – приказывал Георгий, пытаясь держаться на расстоянии от Карины.

– Я не хочу! Я не хочу! – кричала девушка.

Георгий, подскочив, распахнул дверь, и Карина, вылетев наружу, понеслась прочь по улице. Георгий и Мария провожали ее взглядом, надеясь, что соседи ничего не заметили.

* * *

Света все больше и больше приходила в исступление. Михаил чувствовал, что в любую минуту может совершенно потерять над ней контроль.

– Выпусти меня отсюда, иначе для тебя это плохо кончится! – почти кричала она.

Каганов просто оставался стоять на месте, холодея от ужаса.

– Света, это я, твой отец. Подумай, что ты говоришь.

– Нет, ты это сделал! – истерически кричала девушка.

– Когда же, когда, Света?

– Давно, мое сознание было заблокировано годами, но профессор Лихова помогла мне вспомнить!

– Ты этого не помнила, потому что этого никогда не было, очнись, Света!

– Я тебя ненавижу! Ты надругался надо мной!

Танат и Тумар, стоя у окна во дворе, видели безобразного духа лжи, прочно устроившегося на спине Светы и запустившего когти глубоко в ее череп. Возле ангелов стоял Серафим. Только что он отдал им особое распоряжение.

– Капитан, – сказал Тумар, – мы не знаем, на что еще способно это чудовище.

– Сохраните им жизнь, – распорядился Серафим, – но Каганов должен пасть. Что касается Светы, то за ней на расстоянии будет следовать особая группа, чтобы вмешаться, когда придет время.

И тут, тихо и плавно, не привлекая внимания, к нему опустился Нагиши.

– Капитан, – доложил он, – Кирилл Вершилов мертв, все в порядке.

Серафим обменялся с ним странным, понимающим взглядом и улыбнулся:

– Превосходно.

– Света, – твердо сказал Михаил, – это не ты, я знаю, что это не ты. Ты можешь идти. Помни только, что я тебя люблю.

Светлана схватила чемодан, большую сумку и кинулась прочь. Отец двинулся за ней по коридору в гостиную. Каганов завернул за угол, и единственное, что он успел заметить, была лампа, летевшая ему в голову. Он почувствовал страшный удар и потом лампа с грохотом и звоном упала на пол. Только этого не хватало – теперь кровь была на ковре. Что скажет Виолетта?

– Михаил, – позвал женский голос, и чья-то рука опустилась ему на плечо. Света? Виолетта? Нет, над ним стояла Вера с синяками на распухшем лице. – Михаил, что случилось? Ты… ты меня слышишь?

– Помоги мне убрать это, – все, что он смог ей ответить.

Вера кинулась в кухню. Вернувшись с мокрым полотенцем, она скомкала его и прижала к голове Каганова. Он вздрогнул от боли.

– А где Виолетта?

– Она бросила меня.

Вера опустила глаза в пол. На ее распухшем лице застыло выражение подавленности и усталости.

– Ну и вид у тебя! – заметил наконец Михаил.

– Опухоль по крайней мере спадает. Теперь я похожа на панду, а?

– Скорее на енота. Я думал, ты отлеживаешься дома. Слушай, а как ты тут очутилась?

– Я только что вернулась из Хлебова. Там тоже плохие новости.

Каганов это предвидел.

– Кирилл?

– Он мертв. Его «Москвич» съехал с дороги у моста через Каменку и свалился в канаву. Мы должны были там встретиться. Перед этим он разговаривал с Настей Яковлевой по телефону. Дело, судя по всему, было важное.

Голова Михаила снова упала на диван, он закрыл глаза. Ему страшно хотелось умереть.

– Кирилл позвонил мне после обеда, и мы договорились о встрече. Как видно, мой телефон прослушивается. Авария была подстроена, я в этом уверена. Я поспешила оттуда поскорей убраться!

– Они нас доконают, Вера, – заверил Каганов и рассказал ей все, что произошло с ним за вторую половину дня: о своей встрече с Буркиным и его шайкой, о том, что он потерял дом, газету, Виолетту, Светланку – все. – И, знаешь, в довершение ко всему меня обвиняют в изнасиловании собственной дочери и любовной связи с тобой…

– Похоже, они разрезали тебя на мелкие кусочки? – Караваева говорила спокойно, но от страха она вся дрожала. – Что же мы можем сделать?

– Бежать отсюда, вот что мы можем сделать! У меня такое чувство, что я расстаюсь с жизнью, а это, собственно, все, что у меня осталось.

– А Настя Яковлева?

Понадобилось напрячь все силы и всю волю, чтобы заставить Каганова вспомнить о ней в эту минуту.

– Я вот думаю, существует ли она вообще? По крайней мере вряд ли она еще жива.

– Вершилов сказал, что у Насти есть доказательства и что она собирается уехать оттуда, где она находилась.

– Вера, об этом они тоже позаботились. Вершилов был наш последний шанс связаться с ней.

– Хочешь проиграть одну идейку?

– Нет.

– Если телефон Вершилова прослушивали, то они знают, что он разговаривал с Настей. Они все слышали.

– Естественно. Так что считай, что она – мертвец.

– Этого мы не знаем. Может быть, ей удалось скрыться. Может быть, она должна была где-нибудь встретиться с Кириллом. Я до смерти хочу знать, что ему сказала Настя…

– Будь добра, не употребляй слово «смерть».