«Свет зари»

Так именно сюда и собиралась отходить вся группа после завершения работы — нужен был надёжный вариант возврата на свою территорию. Насколько капитан понимал замысел Свиридова, именно этим путём и должны были отходить все группы. Выйдет или нет вариант эвакуации по воздуху — это ещё бабка надвое сказала! А вот ноги — они завсегда при тебе…

Вот и прорабатывала группа «Филина» ещё один вариант эвакуации.

— Ну, какие у кого соображения есть? — задал вопрос капитан.

— По минному полю — не вариант, — покачал головою «Топтыгин». — Там, и в самом деле, чёрт ногу сломит, да и не он один. Только если «УР-77» использовать…

— Ага, — хмыкнул «Гусь». — Тогда уж проще «Листву» или «Уран» подогнать! Не так зрелищно — но тоже очень даже красиво получается.

— Так, отставить смешки! — постучал пальцем по столу Ведерников. — По делу говорим!

— Через снайперскую позицию идти надо, — подал голос «Диктофон». — Там движуха только по окопу прослеживается, надо полагать, часовой шарится. Я часов пять смотрел — он вообще по какому-то графику там ходит. Если бы он там хаотически шарился — это хуже, обзор оттуда неплохой…

«Самоделкин» оторвался от тактического планшета.

— Я сверху коптером там всё просмотрел — прав «Диктофон». Днём, я так думаю, напротив этого места вообще всё замирает — снайпер же! Вот народ на той стороне и привык к отсутствию активности на этом участке. На других местах наблюдение плотнее организовано. Опять же, не думаю, что снайпер свои приборы часовым оставляет. Подсветки ИК-излучателя, во всяком случае, я там не обнаружил. А в других местах — есть такое дело…

— Понятно, — кивнул капитан. — Днём отсматриваем этот участок. Фиксируем всё и на ус мотаем. Спать — по очереди, смена каждые два часа. Всем присмотреть ориентиры, чтобы ночью никто не путался. Перед наступлением темноты «отстворить» особо неприятные участки…

Сей тактический приём применялся не особо часто — но всегда с одинаковым успехом. С помощью арбалета стрелок всаживал два болта — с разносом по дальности и слегка по высоте. С любой точки, кроме как со стороны стрелка, невозможно было заметить светящиеся пятки болтов. Тем паче, что и видно их было только в прибор ночного видения. Вот, как корабль по створным знакам, так и наблюдатель двигался по светящимся меткам, не опасаясь потерять направление движения. Держи их на одной линии — никуда в сторону и не отклонишься.

«Пешим, по-морскому» — так остроумно обозвали этот приём записные остряки. Да и фиг с ним, с названием, главное — оно работало.

Вечер…

Группа собралась в окопе.

Пришёл и командир ополченцев, час назад с интересом наблюдавший за процессом отстреливания арбалетных болтов-маркеров. Сей процесс нимало его удивил.

— Ну, блин, и хитрые же штуки вы тут вытворяете… у нас всё как-то попроще будет…

— Жизнь такая… хитровывывернутая! — пожал плечами «Самоделкин». — Приходится…

Всё, группа готова. Кивок головы командира — и все выстроились у стены окопа. Секунда — и бесформенные тени скользнут через бруствер.

— Ну, — пожал руку ополченцу Ведерников, — не поминайте лихом!

— Ежели, что — шумнём, как и договаривались. Только сигнал дайте…

Сколько раз уже приходилось капитану преодолевать нейтральную полосу!

Ну, скажем так, таковой она всегда бывала весьма относительно. Если только с точки зрения журналистов… Всё, что только ни запихивали в неё обе противоборствующие стороны (а порою — так и с большой выдумкой!) по отношению к преодолевающему её нейтральным отнюдь не являлось. И всякая гадость норовила побольнее укусить проползающего мимо человека. И восемь раз по барабану, кто это сюда воткнул! Каждый старался проявить изобретательность и выдумку — и очень часто ему это удавалось. Ведерников до сих пор помнил, как ухитрился влезть рукою в сложное сплетение всяких там проволочек и рыболовных крючков. И почти сутки пролежал на месте неподвижно, пока Гелоев аккуратно выкусывал из его рукава все эти штучки. Особую пикантность добавляло соседство вражеского пулемётного расчета — для его прикрытия, надо думать, весь этот огород и городился. Так что и «Топтыгин» мог делать своё дело только тогда, когда пулемётчики были заняты какими-то там своими делами. В противном случае им не составило бы никакого труда заметить шевеление буквально в десяти метрах от огневой позиции.

В память об этом событии у капитана появился седой висок…

И покажите мне человека с настолько стальными нервами, который бы на такое никак вообще не отреагировал! Нет таких… разве, что в сказках!

А уж как потом хотелось сунуть гранату пулемётчикам!

Зубы сводило до скрежета!

Но… полученная задача стоила намного больше двоих обалдуев…

Вот и сейчас, прижавшись к выворотню (около которого были установлены аж две растяжки сразу — надо полагать, от каждой из сторон…) он внимательно наблюдал за тем, как мимо него осторожно проползал «Самоделкин» — тот был нагружен больше всех. Но — двигался настолько плавно и почти незаметно, что и сам Ведерников замечал это далеко не сразу.

Почему почти по растяжкам?