Свет земной любви. История жизни Матери Марии – Елизаветы Кузьминой-Караваевой

Те, кто знал мать Марию, впоследствии рассказывали: она никогда не сидела без дела, вышивала в вагоне поезда во время своих командировочных разъездов, а по ночам, когда в вагонах приспускали свет, вязала. На заседаниях РСХД, по воспоминаниям очевидцев, обычно тоже не отрывалась от рукоделия: ее руки всегда были заняты вышивкой. Она вышивала гладью, в которой тонкие шелковые нити переплетались с более грубыми льняными, дополнялись бисерной инкрустацией, искусственным жемчугом и камнями. Чаще всего ее вышивки рождались, что называется, по наитию, без предварительного подготовительного рисунка, а порой и на глазах у зрителей. Поистине таланты этой неординарной женщины были многогранными!

Однажды Юра Скобцов, увлеченный изучением истории искусства, принес матери альбом с репродукциями старинных вышивок. Ей настолько понравилась техника вышивки, что она решила перенять ее и вышила в этой же манере огромный гобелен – «Жизнь царя Давида».

Вообще на протяжении всей своей жизни, и в стихах и в живописи, мать Мария неоднократно возвращалась к теме царя Давида. Как подчеркивала Софья Борисовна Пиленко, «ее всегда пленяли Его вдохновенные псалмы и любовь к Богу». По отзывам искусствоведов, вышеупомянутый гобелен являлся великолепной вышивкой, самым настоящим художественным произведением.

Софья Борисовна рассказывала:

...

Но работы матери Марии «кому-то» очень не нравились, и после ее ареста (1943 г.) их старались уничтожить. Когда я вернулась на Лурмель (после войны), то услышала, что «кому-то» сюжет царя Давида показался неподходящим для храма, и вышивка была снята.

По счастью, эта большая работа (около пяти метров в длину!) все-таки сохранилась до наших дней и находится в одном из православных монастырей Англии…

Глава 12 Огонь и свет

Подвел ко мне, сказал: усынови

Вот этих, – каждого в его заботе.

Пусть будут жить они в твоей крови —

Кость от костей твоих и плоть от плоти.

О, Господи, не дай еще блуждать

Им по путям, где смерть многообразна.

Ты дал мне право, – говорю как мать,

И на себя приемлю их соблазны.

Мать Мария (Е. Кузьмина-Караваева)

По Парижу шла добрая молва о воскресных обедах матушки Марии. Зайти в столовую пообедать мог любой человек с улицы. На обед полагалось бесплатно одно, но сытное блюдо. Иногда это был густой суп, иногда каша либо макароны с редким вкраплением мяса. Люди выстраивались в молчаливую очередь, входили партиями в столовую, получали еду, обедали и, поблагодарив устроителей, уступали место следующим. Никаких проповедей и благодарственных молитв никто не произносил: было не до этого. Человеческий поток здесь не иссякал с утра и до трех часов пополудни.

Как всегда, рядом с матерью Марией трудились и дети – Гаяна и Юрий. С самого начала, когда матушка организовала свой дом для бедных, дочь много помогала ей по хозяйству (одно время даже заведовала кухней и столовой в общежитии на рю Лурмель).

Гаяна Кузьмина-Караваева поддерживала контакты со своими сверстниками, исповедовавшими вполне левые убеждения. Судя по всему, никакого реального представления о подлинной жизни в Советском Союзе она и ее друзья не имели. Да и откуда было взяться таким реальным представлениям? Гаяна отличалась невероятной живостью, напоминая по характеру свою мать в ее молодые годы. Сама мать Мария образно говорила о дочери, что это был «пир огня и света».

Гаяна