Свет жизни

Хорошенькие молодые деревца вокруг длинного озера уже были затронуты дыханием осени и среди зелени появились золотые краски. Бонд быстро шагал в течение двух часов вдоль засыпанных листьями дорожек, затем выбрал ресторан с застекленной верандой над озером и с большим наслаждением выпил крепкий чай, закусив двойной порцией селедки в сметане с луковыми колечками и запив двумя "Моле мит Корн" - берлинским эквивалентом "Котельщика и его помощника" (виски с пивом) и все это завершил сухим Ловенбрау. После этого, чувствуя себя взбодренным, он сел в вагон поезда и отправился обратно в город.

На улице около дома какой-то непонятный молодой человек копался в моторе черного "Опель-Капитана". Он не высунул даже головы из-под капота, когда Бонд прошел мимо него, подошел к двери и нажал звонок.

Капитан Сэндер заверил, что это был "друг" - капрал из транспортной секции Западноберлинской Станции. Он починил какую-то несвоевременную поломку в моторе у "Опеля". Каждый вечер с шести до семи он будет наготове, чтобы произвести серию многократных выхлопов, когда поступит по воки-токи сигнал от Сэндера начать пальбу. Это будет каким-то прикрытием для звуков выстрелов, когда Бонд вступит в дело. Иначе соседи могут поднять на ноги полицию и потребуется масса тяжких объяснений. Их прибежище находилось в американском секторе, и хотя американские "друзья" дали Западно-берлинской Станции "добро" на операцию, сами "друзья" были, естественно, озабочены, чтобы это была чистая работа без каких-либо последствий.

На Бонда произвела благоприятное впечатление эта задумка с машиной, так же как и весьма деловые приготовления, сделанные для него в жилой комнате. Там, позади спинки его высокой кровати, представляющей отличную огневую позицию, вплотную к подоконнику был установлен специальный стенд и поперек него лежал "Винчестер", конец ствола которого упирался в занавеску. Деревянные и все металлические части ружья и снайперскопа были выкрашены в матовую черную краску. На кровати лежал черный мрачный вечерний наряд: черный бархатный капюшон, с пришитой доходящей до пояса рубахой из того же материала. У капюшона были большие прорези для глаз и рта. Это напомнило Бонду старые картинки об испанской инквизиции или безликого палача на платформе гильотины во времена Французской революции. Такой же капюшон лежал на кровати капитана Сэндера и на его части подоконника лежал бинокль для ночного видения и микрофон от воки-токи.

Капитан Сэндер с лицом озабоченным и напряженным сказал, что со Станции не поступало никаких сообщений. Никаких изменений в ситуации, насколько им известно. Не хочет ли Бонд закусить? Или чашку чая? Может быть что-нибудь успокоительное? В ванной комнате имеются различные лекарства.

Бонд придал своему лицу веселое, расслабленное выражение и сказал "нет, благодарю". Он дал бодрый отчет о том, как провел часть дня, а в это время артерия в районе его солнечного сплетения начала мягко биться, поскольку его внутреннее напряжение возрастало как закручивающаяся часовая спираль. Наконец, его недлинный рассказ иссяк и он растянулся на своей кровати с немецким детективом, который он купил во время своих блужданий. А капитан Сэндер возбужденно прохаживался по комнате, поглядывая непрестанно на часы и непрерывно курил сигареты "Кент" с фильтром через данхилловский мундштук (он был аккуратным человеком).

Выбранный Джеймсом Бондом материал для чтива, на что его подтолкнула эффектная обложка с полуголой девицей, привязанной ремнями к кровати, оказался весьма удачным для подобного случая. Заголовок гласил: "Смерть, проклятие, измена". Заголовок свидетельствовал о том, что девица не только жестоко пострадала, подверглась надругательству и была предана, но что ей пришлось испить свои страдания полной чашей. Джеймс Бонд временно забылся в страданиях своей героини, графини Лизелотты Мутценбахер, и он с раздражением воспринял слова капитана Сэндера, что уже пять тридцать и пора занять свою позицию.

Бонд снял пиджак и галстук, положил в рот два куска жвачки и натянул капюшон. Свет был выключен капитаном Сэндером. Бонд лег на кровать, приложил глаз к снайперскопу, осторожно приподнял край шторы и передвинул ее за спину.