Светящийся

— Вашу ручку, молодой мистер Торранс, — произнес Уотсон серьезно, протягивая Денни руку. Тот, знакомый с рукопожатием уже более года, опасливо протянул свою и почувствовал, как она потонула в огромном кулаке. — Ну, Денни, побереги своих родителей.

— Да, сэр.

Уотсон глянул на Ульмана.

— До будущего года, сэр. — Он протянул руку и Ульману, тот коснулся ее, так и не пожав.

— До двенадцатого мая, Уотсон, — ни днем раньше, ни днем позже.

— Да, сэр, — ответил Уотсон, и Денни явственно услышал то, что он добавил про себя: Чтоб ты сдох, зараза! — Доброй вам зимы.

— О, сомневаюсь, — ответил Ульман свысока, — но все равно, спасибо.

Уотсон открыл половину парадной двери, ветер снаружи завыл громче и стал трепать воротник его куртки.

— Ну, ребята, счастливо оставаться. Ведите себя поосторожнее.

Ему ответил только Денни:

— Да, сэр, мы постараемся.

И Уотсон, далекий потомок владельцев этого отеля, выскочил за дверь, которая захлопнулась за ним, впустив на миг вой ветра. Через окно они видели его спину, когда он спускался парадного крыльца, потом шел через стоянку к пикапу, разбрасывая черными ковбойскими сапогами груды осиновых листьев. Унылое молчание сковало семейство Торрансов, когда его грузовичок исчез за пригорком, потом опять появился на главном шоссе, уменьшившись в размерах.

Никогда еще Денни не чувствовал себя так одиноко, как в эту минуту.

12. Парадное крыльцо

Торрансы стояли на парадном крыльце отеля «Оверлук», словно позируя для семейной фотокарточки. Денни посередине, в своей поношенной курточке, которая теперь была ему мала, мать позади положила руку на плечо сына, слева Джек слегка касался рукой его головы.

Мистер Ульман стоял ступенькой ниже, в дорогом мохеровом пальто. Солнце теперь спряталось за горы, окружив их вершины золотым ореолом, отчего тени вокруг стали длинными и розовыми. На автостоянке остались только три машины: гостиничный грузовичок, «линкольн континентл» Ульмана и старенький «фольксваген» Торрансов.

— Значит, все ключи у вас, — сказал Ульман Джеку, — и вы все отлично поняли насчет топки и котлов.

Джек кивнул, преисполнившись искреннего сочувствия к Ульману — тот отвечал за все в отеле, о котором не мог говорить иначе как с восторгом и восхищением. Теперь отель был упакован в подарочную коробку — до двенадцатого мая будущего года, ни днем раньше, ни днем позже — и готов для вручения Джеку. А Ульману оставалось только завязать на коробке последний узелок.

— Не беспокойтесь, отель в надежных руках, — сказал Джек.

— Прекрасно, я буду поддерживать с вами связь. — Ульман потоптался на крыльце, словно поджидая, чтобы ветер подхватил его и унес к машине. — Ладно, желаю вам хорошо провести зиму.

— Благодарю, сэр, — откликнулся Денни, — желаю вам того же.

— Сомневаюсь, — повторил Ульман. Голос его звучал печально. — У меня дома, во Флориде, тоска зеленая, если уж говорить откровенно. Суета сует. «Оверлук» — моя настоящая работа. Заботьтесь о нем… ради меня, мистер Торранс.

Думаю, он никуда не денется, и вы найдете его здесь, когда вернетесь весной.

А у Денни промелькнула мысль

А мы, будем ли мы еще здесь?

и пропала.

— Конечно, конечно. — Ульман глянул в сторону детской площадки, где ветер трепал листья изгороди со зверями. Потом еще раз кивнул на прощание.

— До свидания.

Он направился своей суетливой походкой к стоянке — потешно толстый для своего маленького роста — и с трудом протиснулся в машину. Заурчал мотор, вспыхнули задние стоп-сигналы. Он вывел машину из бокса, над которым виднелась надпись:

ТОЛЬКО ДЛЯ МАШИНЫ МИСТЕРА УЛЬМАНА, УПРАВЛЯЮЩЕГО.

Правильно, вполне в его духе, — произнес Джек тихо.

Они наблюдали за машиной, пока та не скрылась за склоном дороги. Потом посмотрели друг на друга долгим, почти испуганным взглядом. Они остались одни. Осиновые листья кружились и бессмысленно гонялись друг за другом по тщательно ухоженному газону, предназначенному для ублажения взоров гостей. Теперь никто, кроме Торрансов, не увидит, как осенние листья трепещут на газоне. Джек испытывал какое-то уничижающее чувство, словно его жизненные силы стали малюсенькой искоркой, а отель удвоился в размерах и стал огромным и зловещим, подавляя их мрачной неумолимой силой.

Венди сказала:

— Посмотри-ка, док, у тебя из носа течет, как из пожарного шланга. Давайте пойдем домой.

Они вошли в дом и плотно закрыли за собой дверь, приглушив беспокойное завывание ветра.

Часть III Осиное гнездо

13. Домашние проблемы