Светила

Лидия была просто счастлива взять слово. Она вскочила на ноги и, сцепив руки в позе хористки, обошла оттоманку кругом. Круто развернулась, обвела взглядом гостиную: окно с многочастным переплетом, кое-как оштукатуренные стены; истрепанный «Юнион Джек» – британский национальный флаг, наверняка добытый с какого-нибудь затонувшего корабля и вертикально приколоченный гвоздями к стене напротив окна.

– Я конечно же сменю название, – сообщила Лидия. – Теперь гостиница будет называться не «Путник», а «Удача путника».

– Как музыкально.

Это Лидию ублажило. Она отошла на несколько шагов от дивана и развела руки:

– Я повешу портьеры – терпеть не могу комнаты без драпировок – и поставлю тахты в современном стиле. В гостиной отгорожу закуток за распашными дверями – вроде исповедальни или даже в точности как исповедальня. Передняя гостиная станет чем-то вроде приемной. Спиритические сеансы я, конечно же, буду проводить здесь. О, у меня столько идей! Стану предсказывать будущее, составлять гороскопы и гадать по картам Таро. На верхнем этаже… но что такое? Вы все еще скептически настроены, Обер?

– Я уже не скептик! Я отрекся от этой ереси, – заверил Гаскуан, потянувшись к ее руке.

Это движение было отчасти подсказано его стремлением подавить улыбку. (Он действительно был скептиком до мозга костей и не мог без смеха слышать ее раскатистого «р» в слове «Таро».) Сжав ее пальцы, он молвил:

– Я очень рассчитываю, что отречение мое будет должным образом вознаграждено.

– В этом вопросе я – эксперт, а вы – непрофессионал, – объявила Лидия Уэллс. – И извольте не забывать об этом, какого бы уж низкого мнения вы ни придерживались о вышних сферах.

Ее рука безвольно легла между ними – так дама протягивает для поцелуя унизанные кольцами пальцы, – и Гаскуан с трудом сдержал порыв схватить ее и расцеловать.

– Вы правы, – промолвил он, снова сжимая ее руку. – Вы совершенно правы.

Гаскуан выпустил руку Лидии, и женщина отошла к каминной полке.

– Я вознагражу вас некой данностью, – промолвила она, – но при условии, что вы меня воспримете совершенно серьезно – так же серьезно, как любого другого мужчину.

– Безусловно, – пробормотал Гаскуан с торжественным видом и выпрямился в кресле.

– Так вот, – объявила Лидия Уэллс, – следующий месяц будет безлунным.

– Бог ты мой! – воскликнул Гаскуан.

– Ну то есть я хочу сказать, что луна так и не станет полной. Февраль – короткий месяц. Полнолуние случится незадолго до первого числа, а следующее – сразу после двадцать восьмого; так что в феврале полнолуния не будет.

– Так случается каждый год, верно? – улыбнулся ей Гаскуан.

– Вовсе нет, – покачала головой Лидия. – Это очень редкое явление. – Она провела пальцем по гипсовому литью.

– «Редкое» подразумевает «значимое», так? Или опасное?

– Так бывает только раз в двадцать лет, – продолжала Лидия, подводя дорожные часы.

– И что же он предвещает, мисс Лидия, этот безлунный месяц?

Лидия Уэллс развернулась к гостю, уперев руки в боки.

– Дайте шиллинг – скажу, – объявила она.

– Ну, не так вот сразу! – рассмеялся Гаскуан. – У меня еще нет никаких доказательств вашей компетентности. Придется вас испытать, прежде чем я расстанусь с деньгами или чем бы то ни было, что принадлежит к этой сфере. Сегодня обещают облачность, но я сверюсь с газетами в понедельник и посмотрю данные по приливам и отливам.

Вдова устремила на него непроницаемый взгляд.

– Я не ошибаюсь, – заверила она. – У меня есть астрономический ежегодник, и я отлично в нем разбираюсь. Сейчас, за пеленой облаков, луна прибывает. К ночи понедельника наступит полнолуние, а во вторник луна пойдет на убыль. Следующий месяц – безлунный.

Конъюнкции

Глава, в которой плохие впечатления подкрепляются, приглашения множатся, а прошлое волной докатывает до настоящего.

Преподобный Коуэлл Девлин оставался в обеденной зале гостиницы «Резиденция», пока не перевалило далеко за полдень, а к тому времени почувствовал, что голова у него тяжелая, соображает он туго и чтение уже не идет ему на пользу. Решив, что неплохо бы проветриться, он допил кофе, собрал брошюры, заплатил по счету, поднял воротник, спасаясь от дождя, и зашагал вдоль береговой линии в северном направлении. Послеполуденное солнце ярко сияло над тучей, одевая пейзаж серебристым заревом, что выпивало все краски у моря и вспышками белого света рассыпалось по песку. Даже дождинки переливались и мерцали в воздухе; знобкий ветер с океана нес с собою приятный запах ржавчины. Все это отчасти разогнало вялую апатию Девлина, и очень скоро он уже разрумянился и разулыбался, покрепче прижимая широкополую шляпу к голове. Он решил нагуляться всласть и вернуться в Хокитику по верхней террасе Сивью – именно там предполагалось возвести будущую хокитикскую тюрьму и будущую резиденцию самого Девлина.