Светила

Западный Кентербери, декабрь 1865 г.

Сэр я прочел в «Уэст-Кост таймс» что Вы собираетесь приехать в Хокитику по суше, а значит, проедете через долину Арахуры, разве что намеренно выберете кружной путь. Я Ваш избиратель, и как таковой сочту за честь принять политика в своем жилище пусть и скромном. Я опишу его, а Вы уж сами решите заглянуть ли или объехать стороной, как сочтете нужным. Дом крыт железом и стоит в тридцати ярдах от берега Арахуры на южной стороне реки. Там расчищен небольшой участок, ярдов под тридцать с каждой стороны от хижины, а лесопилка – в двадцати ярдах к юго-востоку. Сам домик небольшой, с оконцем, на трубу пошел кирпич из обожженной глины. Облицовка самая обычная. Даже если Вы не остановитесь, может я увижу как Вы проедете мимо. Я не буду ни ждать ни надеяться, но желаю Вам приятного путешествия на запад и победы на выборах и заверяю Вас что остаюсь, исполненный глубочайшего восхищения,

Кросби Уэллс

Это письмо оказалось последним. Судя по дате, написано оно было два с лишним месяца назад, менее чем за месяц до смерти самого Уэллса.

Мади отложил страницу и минуту посидел неподвижно. Обычно он не курил в одиночестве и потому редко носил при себе табак, однако ж сейчас ему отчаянно хотелось занять себя каким-нибудь принудительно повторяющимся движением, и он задумался на мгновение, не позвонить ли в звонок и не потребовать ли сигарету или сигару. Но мысль о том, что придется с кем-то разговаривать, пусть даже просто-напросто отдавая распоряжение, показалась ему нестерпимой, и Мади довольствовался тем, что заново перетасовал письма и разложил их в прежнем порядке, так чтобы самое последнее оказалось сверху.

По многократным отсылкам Кросби Уэллса на молчание Лодербека было ясно: политик не ответил ни на одно письмо от своего незаконнорожденного брата, сына его отца от проститутки. Алистер Лодербек отмалчивался тринадцать лет! Мади покачал головой. Тринадцать лет! Когда в письмах Кросби звучало столько тоски и искренности; когда бедолага мечтал просто-напросто познакомиться с братом и увидеть его хотя бы раз. Ну что стоило Лодербеку – уважаемому Лодербеку – набросать в ответ несколько слов? Послать банкноту и оплатить бедняку обратный билет? Какое вопиющее бессердечие – так ничего и не ответить! И однако ж (признавал Мади), Лодербек сохранил письма Уэллса – он их берег, читал и перечитывал, потому что самые первые, изрядно потертые, явно разворачивали и снова складывали не раз и не два. И ведь политик все-таки доехал до хижины Кросби Уэллса в долине реки Арахура – и опоздал на каких-то полчаса.

Но тут Мади вспомнил кое-что еще. Лодербек взял в любовницы Лидию Уэллс! Соблазнил жену собственного брата!

– Немыслимо, – вслух произнес Мади.