Светить, любить и прощать

Насупившись, Поля сделала шаг назад, помолчала, задумчиво глядя вдаль, потом снова медленно перевела взгляд на потупившихся, грязных, испуганных детей, жмущихся друг к другу и вдруг, будто что-то решив для себя, опять осторожно тронула разгневанного полицейского за рукав:

– Извините, извините… Не сердитесь! Я только спрошу. И сразу уйду. Сразу – обещаю! Скажите, а можно, – она замялась, не зная, как объяснить грозному блюстителю порядка свою просьбу, – как Вы думаете, можно мне их взять к себе?

Хмурый мужчина, обомлев от неожиданности и странности просьбы, подозрительно сдвинул брови:

– Что? Ты что, сдурела? А ну-ка, иди отсюда!

Однако, увидев, что Поля упрямо стоит, не сдвинувшись ни на сантиметр, покачал головой от изумления:

– Ты что – ненормальная? Ты хоть понимаешь, о чем просишь? А? Как это – к себе? Это что? Собачонка или кукла?

Но Поля, уже собравшись с духом, огрызнулась:

– А Вы не кричите!

Полицейский просто остолбенел от такой наглости и, наклонившись к женщине, зло зашипел:

– Убирайся отсюда, а то протокол составлю! Ну-ка, пошла вон!

Полина отошла на несколько шагов и там, почувствовав свою безопасность, опять обернулась к взбешенному мужчине:

– Послушайте… Пожалуйста! Ну, пожалуйста… Ну, прошу Вас!

Тот, поражаясь ее упрямству, развел руками:

– До чего ж ты настырная! Ладно… Говори, но быстро…

Обрадованная Полина заспешила, засуетилась:

– Я правда не понимаю… Почему сразу в приют? Зачем? Они же маленькие! У нас в деревне люди всегда друг другу помогают… Всегда! И я хочу помочь, что здесь странного?

Полицейский разинул рот от удивления:

– Да какая помощь-то? Ты о чем? Не пойму я… Чего ты хочешь, липучка?

И Полина кинулась, как в омут:

– Пусть они у меня пока поживут?

Мужчина, растерявшись, сначала молча уставился на нее, переваривая услышанное, а потом хлопнул себя по лбу:

– Да ты сдурела, что ли? Господи! Головой же думать надо! Вот баба! Ты не понимаешь, что такими вещами не шутят! Это ж дети!

Терять было нечего, и Поля, сжав кулаки, отчаянно пошла в наступление:

– А я и не шучу! И нечего тут кричать! Вы же при исполнении… Полицейский устало выдохнул:

– Вот именно! А ты мне мешаешь, поняла? Иди отсюда!

Она, потоптавшись на месте, сделала шажок вперед:

– Вы только не кричите, не нервничайте, спокойно меня выслушайте… Ну, что тут такого? Жалко ведь их. Разрешите! Пожалуйста. Ну, почему нельзя? Пусть пока у меня поживут? А? А там видно будет. Ну, что Вы молчите?

Полицейский выпучил глаза и покраснел, как рак:

– Господи! Точно спятила, глупая! Это ж преступление! Да как же я могу тебе детей отдать? Тебе – чужому человеку!? Чужому! Понимаешь ты, горемычная?!

Бабы, услыхав их спор, несмело придвинулись поближе. А сообразив, в чем дело, громко и одобрительно загалдели все сразу:

– Ой, молодец, Полька!

– Ай да девка!

– Ишь, какая у нас почтальонша…

Полицейский, сдвинув брови, сердито глянул на толпящихся баб:

– А ну, замолчите! Не галдите, дайте разобраться… С ума тут с вами сойдешь!

Видя, что Поля не отступает, мужчина отложил в сторону свои бумажки, помолчал, внимательно посмотрел сначала на худенькую женщину, потом на перепуганных малышей. Конечно, ему и самому детей было жалко, да и с полоумной этой спорить надоело, но… Не положено законом чужих детей незнакомцам отдавать. Закон не велит – как тут ослушаться? Не ровен час – места лишишься! А то еще и накажут!

Мужчина вздохнул, опять раздраженно сплюнул в сторону и медленно достал телефон. Помолчал еще, о чем-то размышляя, и стал куда-то звонить. Бабы, сбившись в небольшую кучку, бурно обсуждали Полину и ее просьбу.

А Поля, чтобы отвлечься, шагнула к притихшим детям:

– Привет! Ну, как вы тут? Замерзли?

Мальчонка, обняв сестренку за плечи, несмело поднял на незнакомую женщину голубые заплаканные глаза:

– А ты кто?

Поля улыбнулась:

– Я – Поля. Полина. Я здешний почтальон. Разношу письма, пенсии, газеты. У меня сумка есть большая! А тебя-то как зовут?

Малыш доверчиво протянул ей замерзшую ручонку:

– Федор.

Он помолчал, обернулся к сестре, крепко державшуюся за его рукав, и ткнул в нее перепачканным в саже пальцем:

– А это Маруська. Сестра.

Поля ласково кивнула:

– Здравствуй, Маруся.

А потом кивнула им:

– Ну, и хорошо. Вот и познакомились. Слушай, Федор, пойдете ко мне?

Взмахнув белесыми ресницами, мальчуган немного подумал и тихо спросил:

– А мамка?

Поля печально вздохнула:

– Она сейчас в больнице. Дом-то ваш сгорел.

Мальчишка помолчал и как старший принял решение:

– Ладно. Пойдем.

Он опять помолчал и негромко добавил:

– Маруська есть хочет. Она маленькая. А я замерз.

Женщина, почувствовав, как отлегло от сердца, облегченно вздохнула:

– Ну, и Слава Богу! Сейчас пойдем. Я вас накормлю и спать уложу, и помою…