Светить можно - только сгорая. Повесть о Моисее Урицком

Урицкий отлично понимал, что ЦК поступил правильно, приняв решение об уходе Владимира Ильича в глубокое подполье. Ведь уже 22 июля было опубликовано сообщение «От прокурора Петроградской судебной палаты» о расследовании июльских событий и привлечении к суду «за измену и за организацию вооруженного восстания» Ленина и других большевиков. А в том, что контрреволюция мечтает расправиться с вождем партии большевиков, можно было не сомневаться.

Делегаты съезда выслушали доклад Сталина о политической деятельности ЦК, о курсе партии на социалистическую революцию. В заключительном слове Сталин разоблачил клеветнические обвинения, выдвинутые против Ленина.

Съезд поддержал решение ЦК о неявке Лештпа на суд, отметив, что в сложившихся условиях для пролетарского вождя нет элементарной безопасности, не говоря уж о том, что нет уверенности в беспристрастности суда.

Генерал Половцев, руководивший 4 июля расстрелом мирной демонстрации, писал впоследствии в своих воспоминаниях: «Офицер, отправляющийся в Териоки с надеждой поймать Ленина, меня спрашивает, желаю ли я получить этого господина в цельном виде или в разобранном… Отвечаю с улыбкой, что арестованные очень часто делают попытки к побегу». Что это, как не прямое указание об убийстве вождя революции? И как были правы в своей предусмотрительности большевики!

Об организационной деятельности ЦК сделал доклад Свердлов.

Выступавшие в прениях по отчетным докладам делегаты рассказывали о деятельности своих организаций, вносили предложения по дальнейшей работе ЦК. Говорили деловито, интересно, конкретно. «Как это не похоже на меньшевиков, — думал Урицкий, — не имеющих, как правило, общего направления, решающих сплошь и рядом сугубо личные дела».

Стремясь помешать работе съезда, Временное правительство приняло специальное постановление, по которому военный министр и министр внутренних дел имели право «не допускать и закрывать всякие собрания и съезды, которые могут представлять опасность в военном отношении или в отношении государственной безопасности». Поэтому делегатам приходилось собираться на очередные заседания в разных помещениях. Так, после восьмого заседания съезд продолжил работу в помещении Иарвского райкома партии и на Петергофском шоссе.

Урицкий, как, впрочем, и все делегаты-межрайонцы, с нетерпением ожидал, когда съезд начнет обсуждать вопрос объединения. По предложению докладчика Юренева съезд отверг лозунг единства с оппортунистами и проголосовал за вступление в ряды большевистской партии «межрайонной организации объединенных социал-демократов» в количестве около 4000 человек. В перерыве между заседаниями межрайонцы поздравляли друг друга. Урицкий, взволнованный до глубины души, крепко жал руки товарищей — Луначарского, Иоффе, Мануильского, Юренева, ставших большевиками.

Выборы в Центральный Комитет партии большевиков состоялись на закрытом заседании съезда. Обсуждались кандидатуры. Урицкий, услыхав свою фамилию, не поверил ушам своим. Его рекомендуют в состав Центрального Комитета? Но многие большевики хорошо знали Моисея Урицкого как профессионального революционера и опытного политического журналиста.

А 4 августа, на первом пленуме ЦК, Урицкий узнал, что он избран членом Центрального Комитета партии большевиков. Фамилия его прозвучала рядом с фамилиями Ленина, Свердлова, Дзержинского, Сталина, Стасовой и других видных большевистских деятелей. Елена Дмитриевна Стасова, первой встретившая его по возвращении из эмиграции, вручила Моисею Соломоновичу Урицкому партийный большевистский билет…

Моисей Соломонович подарил ей свою фотографию с надписью: «Е. Д. Стасовой от „молодого коммуниста“». Такую же фотографию он подарил и Якову Михайловичу Свердлову.

На этом же пленуме был избран узкий состав ЦК в количестве 11 человек. Членом узкого состава ЦК стал Моисей Соломонович Урицкий. Пленум делегировал Урицкого в Петербургский комитет партии большевиков с задачей войти в комиссию по выборам в Учредительное собрание для проведения там линии большевиков. А линия эта была прочерчена на съезде очень четко.

— Чувствуется во всем рука Ленина, — сказал Шумяцкий Урицкому, — везде и во всем. Владимир Ильич руководит съездом из своего подполья, в курсе всей его работы.

Урицкий вместе с подавляющим большинством съезда голосовал за предложение Ленина по отношению к лозунгу «Вся власть Советам». Действительно, можно ли этот лозунг считать главным, когда в Советах власть фактически перешла в руки контрреволюции и буржуазии? Сейчас другая задача — полная ликвидация диктатуры контрреволюционной буржуазии, подготовка к завоеванию власти пролетариатом путем вооруженного восстания.

Весь еще под впечатлением съезда, Урицкий ехал в Москву. Там созывалось так называемое государственное совещание. Его устроители, судя по всему, стремились создать общероссийский контрреволюционный центр для открытого выступления против пролетарской революции.