Светить можно - только сгорая. Повесть о Моисее Урицком

Несмотря на опасения Урицкого, после подписания мирного договора наступление немцев прекратилось. Прямая опасность взятия германскими войсками Петрограда была снята. Но надолго ли? Аппетит германских империалистов растет с каждым днем. Новые условия мира, выдвинутые Германией после отказа Троцкого подписать Брестский мир, стали во много раз хуже, тяжелее и унизительней.

Моисей Соломонович достал карту Европы и синим карандашом стал делать пометки, обозначая территории, отходящие по договору к Германии: Эстляндия, Курляндия, Лифляндия, Литва и Польша. К Турции отходили Каре и Ардаган, а также Батум. И ведь это не только территориальные потери, оккупанты восстанавливают господство помещиков и капиталистов, свергнутых революцией. Вывод русских войск из Финляндии и Украины позволял немцам наводить свои «порядки» и в этих странах. А вознаграждение за экспроприацию земельной собственности и концессий германских подданных в сумме трех миллиардов золотых рублей, уплата процентов за обязательства царского правительства — полмиллиарда и масса других унизительных политических и экономических требований… И все же. Прав ли он был, голосуя даже на узком составе ЦК против заключения мира? Прав ли был, подавая в ответ на принятое ЦК решение вместе с другими видными партийными работниками заявление об уходе с занимаемых ими постов, о праве для себя свободной агитации против Брестского мира? Но ведь наступление немцев прекратилось. Советская республика может быть спасена. Значит, Ленин сумел посмотреть дальше, предусмотреть больше. И как хорошо, что в ответ на заявление об уходе из ЦК предложил всем временно оставаться на местах, дал возможность обдумать свои поступки и помыслы. А революции опасны сейчас не только немцы. Разведывательные сведения, поступающие в Смольный, ясно показывали, что, пользуясь сложившейся обстановкой, контрреволюция направила в Петроград множество шпионов и диверсантов для подрыва и, если удастся, для уничтожения Советской власти. Каждый шаг рабоче-крестьянского правительства наталкивается на враждебный саботаж, а то и на прямое противодействие, не исключая террористических актов против руководителей правительства и партии.

Урицкий знал, что уже давно поднимается в правительстве вопрос о переводе столицы из Петрограда в другое место. Напряженная военная обстановка тоже подтверждала целесообразность такого перевода.

Вопрос о переезде столицы в Москву был решен на закрытом заседании Совета Народных Комиссаров. Незадолго перед заседанием член Военного Совета Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, брат управляющего делами Совнаркома Владимира Дмитриевича, докладывал Ленину о ходе военных операций под Петроградом и привлечении в Красную Армию русских генералов и офицеров, готовых стать на защиту родины.

— Не все они за Советскую власть, — признался Михаил Дмитриевич, — но Россию, свой народ они любят и будут честно воевать против захватчиков. — Оставив Владимиру Ильичу список, Бонч-Бруевич перешел к положению на фронтах. Изложив оперативную обстановку, он добавил: — Учитывая появление немецкого флота на Балтике, воинственные выступления немцев в Финляндии и сосредоточение финских контрреволюционных сил на нашей границе, оставлять правительство всей страны в Петрограде с военной точки зрения нецелесообразно.

— Где же, по вашему мнению, должно находиться правительство? — спросил Ленип.

— В Москве, — последовал уверенный ответ.

— Напишите это ваше мнение и представьте мне, — попросил Владимир Ильич.

На четком по-военному рапорте Бонч-Бруевичй Ленин написал: «Согласен». Срок отъезда был намечен на 10 марта 1918 года. Одновременно было решено, что Совет Народных Комиссаров и ВЦИК разместятся в Кремле.

О решении правительства переехать в Москву было по телеграфу сообщено всем советским учреждениям и всем крупнейшим столицам мира.

Люди в меблированных комнатах дома № 86 по Невскому проспекту жили тихо, стараясь не привлекать к себе внимания властей. Большую часть времени они проводили за игрой в карты и умеренном пьянстве. Но однажды, погожим мартовским днем, один из жильцов пришел с улицы, не снимая фуражки, прошел прямо к столу и бросил на него сложенную вчетверо газету. Прервавшим карточную игру пояснил:

— Господа! Поздравляю. День нашего выступления близок. Большевики бегут из Петербурга. Переселяются, так сказать, в глубь матушки России!

Руки, побросавшие карты, стремительно рванулись к газете.

«Известия» сообщали, что 11 марта 1918 года специальный правительственный поезд № 4001 отбывает в Москву.

— Неужели вывозят Совнарком? — недоверчиво спросил один из отроков.

— И Совнарком, н ВЦИК, и ВЧК — все вывозят, — захлебываясь от радости, ликовал пришедший. — Не сегодня завтра Петербург будет наш. Пора действовать!