Светлая для наследника (СИ)

Он сделал плавный, невероятно плавный скользящий шаг вперед, словно кот, готовый в любую секунду сорваться с места и броситься вслед ускользающей жертве. В очередной раз подумала о том, какой же он стал… Или он всегда был такой? Такой умопомрачительно желанный и такой дикий? Как я не замечала этого раньше? Как могла не видеть этого? Сердце встрепенулось и забилось в груди так сильно, что мне казалось еще один удар и оно выскочит из груди. Дыхание сорвалось, ком откуда-то появившийся в горле, мешал не только говорить, но и дышать.

— К-кто это?…

— Ты… — Он совершенно неожиданно оказался прямо передо мной. — Только ты можешь быть ею, Ани… Моя Ани…

Я зажмурилась, понимая, что все это просто сон. Сон, кошмар, грезы, мечты, все то, что изводило меня долгими днями и бесконечными, полными тоски и отчаяния ночами, когда я не могла занять или отвлечь себя. Все это с новой, какой-то нечеловеческой силой обрушилось и уничтожило меня. Я всхлипнула, и замотала головой, пытаясь прогнать желанный кошмар. Горячие ладони коснулись кожи лица, нежно, невероятно нежно заставляя меня прекратить. Дрожащие губы ощутили горячее дыхание, наполненное вкусом сладкого вина и мяты. Я замерла, готовая вот-вот проснуться, но неистово молясь всем богам, чтобы этот кошмар никогда не закочился, чтобы могла еще хоть одно лишнее мгновение стоять вот так, ощущая его тело, его жар, его дыхание на своих губах. Удар сердца и он, наконец, преодолел последние миллиметры между нами, нечеловечески нежно, как-то опасливо касаясь моих губ и тут же отстраняясь.

— Ани, кхм, Ания Риттан, дочь Ариса Риттана, — хриплый, совершенно непохожий на Кира, голос, — ты примешь от меня браслет?

Я знала, что это сон, самый желанный и самый невозможный из всех снов, а потому выдохнула, исполнив свою самую заветную мечту.

— Да.

— Да! — рык Берхольда разнесся по всей комнате и следующий поцелуй Кира был совсем другим.

Не осталось в нем ни хрупкости, ни опасливой нежности. Кир брал, брал без остатка все, что он считал своим. Я же просто унеслась, потеряв опору под ногами и отчаянно цепляясь пальцами за его плечи, руки, шею. Словно очнувшись от жуткого кошмара, заполнившего наши дни, мы рвались навстречу друг другу, впивались пальцами, старались раствориться. Наш мир перевернулся, снова и снова, отбрасывая нас в стороны, позволяя глотнуть столько необходимого воздуха и тут же снова сталкивая нас воедино.

* * *

Нет, все не решилось в один день и в одну секунду. Я все еще менялась, пыталась отыскать в себе те черты, которые привлекли во мне Кира когда-то. Ту взбалмошность и бесстрашие, ту, в какой-то мере наивную глупость и бескомпромиссность. Но я уже не была той Анией, что заключила контракт с Берхольдом. Я была другой.

Я прежняя стиралась из собственной памяти, оставляя после лишь яркое пятно детских красок, превращаясь в нежные тона пастельной акварели. Я боялась, что новая я, измененная кошмарными событиями, произошедшими со мной, не буду той, кого Кир так жаждал видеть рядом и потому тянула со свадьбой. Тянула упорно, боясь, что вот сейчас он поймет, разочаруется, отвернется от меня. Но все было с точностью до наоборот и полгода спустя, в очередной раз измученная его до умопомрачения нежными поцелуями, дала официальное согласие на оглашение дня свадьбы.

Мой переезд в Срединное Королевство, потрясшее меня своей открытостью и невероятно толерантным отношением к своим и чужим подданным, прошел тоже не без проблем.

Во-первых, я не могла бросить занятия в школе, ведь людей, готовых за копейки обучать малообеспеченных ребят и тех, кто вообще остался без опеки — было крайне мало. Но, когда я объяснила это Киру, городские власти неожиданно объявили об увеличении статьи расходов на бесплатное образование. К нам потянулись люди, классов стало больше, занятия разнообразнее. Появились мастерские, где детям давали начальное профессиональное образование и шанс, возможно единственный шанс стать подмастерьем в той или иной лавке.

Потом встал вопрос о Ритти, мальчишке, что уже давно стал мне больше, чем просто младшим братом, и расставаться с которым я не хотела. Да и не могла я бросить его, ведь я, не просто взяла на себя ответственность, а полюбила этого несносного мальчишку. Но тут он сам огорошил меня заявлением, что устал со мной возиться и вообще, передает меня в руки “нормального мужика, а то никакого сладу с этой бабой нет”. В итоге, он заявил, что ни за что не бросит Марту и будет помогать ей и впредь, ведь без него вдова снова останется совсем одна. Одного взгляда на растроганную женщину мне хватило, чтобы заливаясь краской стыда за собственный эгоизм, согласно кивнуть.

Мои страхи, относительно появления Виркура, Кир развеял одним тихим рыком:

— И места мокрого от него не оставил. Разодрал тварь на мелкие куски.