Светлая для наследника

Проснулась я от ласкового солнечного света, касающегося своими лучами век. Прищурилась, не желая открывать глаза и, изогнувшись всем телом, перевернулась на другой бок. Мягкое одеяло, пахнущее свежими травами, нахлобучила по самые уши, тут же оголив пятки, и недовольно подтянула ноги выше, пряча их под «сбежавшим» краем.

В следующее мгновение я уже сидела на узкой кровати в незнакомой комнате, выпрямив спину и оглядываясь по сторонам. Осмотрев помещение, в котором мне посчастливилось очнуться, медленно откинула одеяло и с удивлением уставилась на перепачканные в грязи брюки, затем на полы куртки, надетой на голое тело… Той самой, в которой я бегала по лесу. Свесившись с края постели, заметила аккуратно стоящие рядом и также перемазанные в грязи сапоги.

Приподнялась и снова, на этот раз более внимательно, оглядела помещение, в котором оказалась. Небольшая, практически пустая спальня: кровать, крохотная тумбочка, узкий шкаф, мягкое кресло рядом с кроватью и большое, в полный рост, окно. Ничтожная такая клетушка, ведь даже в доме родителей моя спальня была больше.

Аккуратно сползла на пол и на носочках прошла до окна, желая узнать, где же я в итоге оказалась. И первое, что поразило — это даже не вид родного города и площади перед дворцом, а кованая, напитанная магией решетка, перекрывающая все пространство окна. Сияющие в солнечном свете линии искрили магией, словно тончайшая паутинка.

Я помнила наш разговор с тем могущественным светлым в моей голове и поразилась тому, что ее видела! Я все еще могла отделить силу и суть от остального мира. Значит, что-то мне оставил этот странный Эрик, светлый и, как он себя назвал, Тень? А возможно, все дело не в сосредоточии магической силы и этот дар не связан с ним?

Развернулась и прислонилась спиной к прохладному стеклу. Осмотрев комнату с этого ракурса, отметила еле заметные искры на противоположной стене и, подойдя к ней, получила подтверждение мысли, промелькнувшей несколько секунд назад — вся комната была похожа на классическую клетку, где птичкой была я.

Шум, раздавшийся из-за двери, заставил меня встрепенуться и в одно мгновение снова оказаться под одеялом. Щелкнул замок, затем раздался скрип двери, странный лязг, который в первое мгновение меня озадачил, а потом я узнала и его — звук убранных в ножны клинков. Меня охраняют вооруженные стражи? Или сторожат?..

— Детка?.. — тихий мамин голос пустил сердце вскачь, а дыхание, наоборот, остановилось. — Ани, милая?..

Всхлипнув, я откинула край одеяла и резко села, при этом готовая в любую секунду сорваться с места и отступить к окну, защищаясь. На пороге комнаты стояла хрупкая, светловолосая женщина: бледное лицо, красные, воспаленные глаза, вздрагивающие от волнения плечи. Кисти, оплетенные мерцающими нитями, словно оковами.

— Ма-ам… — протянула я и, заметив, как вспыхнул ее взгляд, крикнула, срываясь с места и бросаясь к ней: — Мама!

Только преодолеть эти несколько метров, что разделяли нас, я не смогла, так как в ту же секунду вперед вышел высокий, широкоплечий мужчина, незамеченный мной ранее. Я остановилась в нескольких шагах от них, опасливо оглядывая незнакомца с головы до ног.

Светлый также с интересом разглядывал меня, чуть склонив голову к правому плечу, затем ухмыльнулся и уже знакомым голосом добавил:

— Похожа. Сейчас очень похожа на свою мать…

Я нервно дернула головой, словно пытаясь отмахнуться от странного ощущения, кольнувшего где-то внутри. Этот мужчина говорил о моей матери так, словно ее не было в помещении.

— У вас час, уважаемая. После этого я требую, чтобы вы покинули дворец и столицу, — кинув эти слова, мужчина, который, как я уже поняла, и был тем самым Виркуром Риттаном, развернулся и вышел из комнаты, оставив нас наедине.

— Ма-ам, — протянула снова, бросаясь в распахнувшиеся объятия светлой.

Было видно, как она напряглась, когда призрачная нить магии, связавшая ее руки, натянулась, впиваясь в кожу и причиняя боль.

— Любимая моя девочка… — прошептала она, заключая в свои объятия. — Девочка моя! Прости, прости нас! Мы не хотели, чтобы вышло так… Арис, он пытался, пытался все исправить, — торопливо шептала мама мне на ухо, поглаживая по спутанным волосам, по спине, а второй рукой крепко прижимая к себе. — Ты должна простить нас, милая. Мы не знали, что так выйдет, ты для нас с самого первого мгновения была самой родной, самой любимой, милая моя девочка…

Схватив за плечи, она резко отстранила меня от себя, заглядывая в лицо.

— Не верь, не верь, милая, если будут говорить, что мы никогда не любили тебя! Слышишь? — она нервно кусала губы, хмурилась, стараясь разглядеть что-то в моем лице. — Мы полюбили тебя с первой секунды, как увидели!

— Ма-ам, — практически простонала, — мам, о чем ты? Я не понимаю…

Я закусила губу, отзеркаливая ее нервные жесты и попыталась еще раз обнять, но она не позволила. Мамины руки казались будто свинцом налитые: она удерживала меня чуть на расстоянии, не позволяя прижаться.