Светлая эльфийка в Академии тьмы

— Ниярит ее закроет под магическим куполом, так что ни один светлый или темный эльф к ней не смогут приблизиться, — продолжал гнуть свою линию любимый и ближайший родственник.

От его слов у меня даже в глазах потемнело, сверкнула в его сторону нехорошим взглядом, всхлипнула и … Настороженное поведение эльфа директора меня нисколько не озадачило и не остановило. В ладонях привычно стала пощипывать новая для меня черная магия, сворачиваясь в тугие жгуты энергии. Вспомнила, как я потом их с трудом смогла успокоить, решила потереть ладони, чтобы избавиться от зуда на кончиках пальцев, а затем встряхнула кистями, стараясь избавиться от неприятных ощущений и от черной магии, заклубившейся на ладонях.

Мрак! Как же шарахнуло в гостиной нашего дома!

Эльф директор успел поставить щит, прикрывающий не только его, но и моего папу, прерванного в рассуждениях о моем заточении на острове буквально на полуслове. Гостиная погрузилась во тьму, сквозь которую я видела сияние искрящегося купола вокруг мужчин. Он освещал две фигуры внутри него, а я с испугом смотрела на дело магии своей. Чтоб эту Ллот мрак побрал! Вот зачем мне такое счастье?

— Лиа, ты жива! — прорвался голос папы сквозь сумрак в комнате.

— Вроде, — не очень уверенно ответила ему.

— Это же ее магия, — как непонятливому, пояснил Ритар моему драгоценному родственнику.

— Откуда я знаю, что она сама себе не навредила? — кажется, отец решил скандалить дальше.

— Живая я! — крикнула громко, чтобы прервать возобновившуюся дискуссию.

Светящийся щит вспыхнул в последний раз и погас, вокруг осталась только мгла, сотворенная мной. Только вот, как убрать ее, не представляла. Немного перепуганная от всего случившегося, туго соображая, кинулась к окну и распахнула прозрачные шторы, сквозь которые пытался пробиться серебристый свет солнца.

Мгла, неохотно ворочаясь, стала оседать на пол, подчиняясь свету, будто стараясь не соприкасаться с ним, а потом стала расползаться по углам. Вскоре в гостиной было по-прежнему светло и уютно, только меня не отпускало состояние озноба. Было зябко, и я ухватила себя руками за плечи.

Ритар подошел ко мне сзади и обнял за плечи. От его присутствия стало гораздо легче и теплее. Откинула голову назад и устроилась на его плече. В гостиной была тишина. Мне не хотелось нарушать ее, что-то решать или делать. Просто хотелась так стоять в тишине и покое долго-долго, и чтобы мужские руки обнимали меня за плечи, согревали.

— Темные эльфы не должны знать о том, что Лиапраа нимфа любви, — раздался голос отца позади нас.

— Никто об этом не знает, — повернулся к нему Ритар, увлекая меня за собой.

Я встретилась с тревожными глазами отца. Синева была почти темной и пронзительной, как море после бури, которое только еще возмущалось и не успело успокоиться, но очень скоро станет вновь приветливым и теплым, призывно накатывая свои волны на берег.

— Сатьяна знает, — шепнула эльфу директору.

— Не думаю, что она всерьез восприняла эти слова, — так же тихо ответил мне Ритар.

— Это кто еще? — нахмурился папа.

— Жена главы Второго дома, — ответил темный эльф.

— Весьма легкомысленная особа, — высказала свое мнение о бывшей возлюбленной Ритара.

— Согласен. Думаю, что даже если она что-то об этом скажет, ей не поверят, — подтвердил мои слова эльф директор.

— Мне это не нравится, — упрямо произнес отец.

— Она меня видела с синими волосами, а сейчас у меня другого цвета, так что вполне может не узнать, — сделала еще одну попытку убедить родственника.

Мрак, зачем я это делаю? Зачем уговариваю на то, чего сама не хочу? Паника, поселившаяся в душе, горела мрачным огнем, но разум твердо стоял на своем — учиться все равно придется. Хочу я этого или нет. Впрочем, может быть виной моей уверенности вполне могли быть руки эльфа директора, продолжавшие обнимать меня на глазах у моего отца.

Как-то незаметно в эти несколько дней Ритар все время оказывался рядом, общался с моим папой, поддерживал меня и вот сейчас встал вопрос об обучении в Академии тьмы.

Отец стал прохаживаться по комнате, поглядывая на дальние углы, где, если хорошенько присмотреться, были остатки мглы. Очень небольшие, скорее серая дымка, но она не позволяла забыть, что только произошло в этой гостиной.

Я с тревогой смотрела на высокую фигуру отца, с волнением ожидая его решения. Он меня прекрасно знал, что могу послать пожелание кому угодно, не думая о последствиях, потому ему приходилось принимать решение слишком серьезное. Он, конечно, мог созвать совет старейшин, но мы прекрасно знали, какое решение они вынесут, впрочем, моему папе оно тоже очень нравилось. Однако я с этим была категорически не согласна, а потому бороться за свою независимость решила до последнего.

— Мне нужны гарантии, что о Лиа никто не узнает, — развернулся к нам папа.

— Если она сама никому не скажет, никто не узнает, что она нимфа любви, — уверенно произнес Ритар.