Светлая и Темный

В других хозяйствах подобной благожелательности я, увы, не встретила. По возвращении домой ужинали мы в тягостном молчании. Принимая еду из мужниных рук, я скользила взглядом по лицам собравшихся в зале. И как это ни прискорбно, меня тут вряд ли легко и, тем более, скоро примут. На меня старались не смотреть, но причиной тому был мрачный вид гранта, который не мог не заметить отношение своих сородичей к супруге. Темный исправно передал приглушенное недовольство хозяина. Лишь Ройван, сидевший по другую руку от меня, старался сгладить гнетущую атмосферу рассказами об их родине. А я прикидывала, каким образом расположить к себе клан. В атмосфере ненависти и презрения жить невозможно, надо придумать что‑то такое — е-е…

Может пиво сварить монастырское? Помнится, монахинь оно весьма подвигало к откровенным душевным разговорам…

Перебирая в памяти все, что сегодня увидела, я пыталась решить, где еще могу быть полезна, особенно женщинам. Ведь если налажу отношения с ними, с мужчинами будет гораздо проще.

В очередной раз тяжело вздохнув, услышала тихое, но многообещающее предложение:

— Пойдем, я тебе еще наши бани не показал, как следует …

Не смотря на жалкие потуги изобразить бесстрастный вид, мои эмоции, наверное, фонтаном радости били, и муж, однозначно, их уловил. Вон как серые глаза зажглись огнем желания. Быть может, чувствуя мое напряжение и озабоченность, Сэбиан предложил сходить в бани?

Мы удалились, коротко кивнув остальным. По дороге он приказал первой же попавшейся девушке — горничной принести все необходимое.

Я уже второй раз за день восторгалась, проходя через несколько комнат со сложной системой вентиляции и естественного освещения, расположенных вокруг большого бассейна, вода в который поступала из горной реки. Осмотрев это великолепие хозяйским глазом, сама себе позавидовала: какая удача, что в мужья мне достался продвинутый не только магически, но и технически дракан, а не погрязший в мрачном нецивилизованном средневековье драк.

В одной из комнат Сэбиан сам раздел меня, медленно снимая одну одежду за другой, предвкушая… возбуждая… На миг замер, разглядывая мое обнаженное тело, а я поверхностно задышала, немного стесняясь наготы, перед полностью одетым мужчиной и уже распаленная. Через минуту он стоял такой же обнаженный, быстро сняв с себя кафтан и рубаху, распустив черные блестящие волосы. Подхватил меня на руки и понес в помывочную.

— А вдруг нас тут увидят голых? — заволновалась я, вцепившись в плечи Керо.

— Неженка и скромница… — глухой глубокий тембр голоса отозвался внутри меня сладким томлением. — Не переживай, мою ауру ощущает каждый в клане, и сюда без разрешения или чрезвычайной необходимости никто не войдет. Пока мы здесь…

— Уже привыкли… что ты не один моешься? — млея от мягких возбуждающих ласк, не смогла не спросить я. Утренняя выходка Бетины все же заронила во мне яд ревности.

— Привыкли, — ровно ответил муж, присаживаясь на мраморную лавку и притягивая меня к себе.

Я намылила тряпку и начала тереть Сэбиана, сама же невольно касаясь его своим телом, кажется, уже не могла не трогать, не гладить, не целовать. Но из‑за такого ответа расстроилась:

— И многих из них ты сюда водил?

Он так же взял мыло, взбил пену и ладонями начал мыть меня. Захватил губами чувствительную вершинку моей груди, втянул в рот, пососал, пощекотал языком, а я едва сдержавшись, чтобы не застонать от удовольствия, отбросила тряпку и запустила мыльные руки ему в волосы, притягивая к себе голову.

Сэбиан оторвался от соска и подозрительно посмотрел на меня. Обхватив обе груди руками, ответил:

— Я не монахиня из обители…

Я положила ладони ему на плечи, а потом, обмирая, снова спросила:

— С этой Бетиной ты тоже здесь был?

— Да. — Бесстрастный ответ — и его ладонь переместилась с моей груди на бедра, погладила нежную кожу внутренней стороны и скользнула в средоточие женственности, вызывая дрожь во всем теле и жар в лоне, куда медленно, осторожно проникали мужские пальцы.

Я не выдержала, всхлипнула и стукнула его по плечу.

Керо, продолжая вытворять пальцами что‑то невероятное, посмотрел мне в глаза, где частенько прозрачный серый меняется сумрачным или штормовым цветом.

— Мне тридцать семь лет, Сафира. И невинность я потерял давным — давно. Моими любовницами были многие женщины из моего клана и из других, но ни одна из них не стала женой, я даже не думал об этом.

Я обвила его крепкую шею руками, прижалась и, чувствуя как нарастает жар внизу живота и подрагивают мышцы, всхлипнула:

— Но ты меня не любишь, как и их…

Сэбиан на миг замер, прекратил ласкать меня, подхватил под ягодицы, буквально вынудив обнять его ногами за талию. И понес в парилку, по дороге спокойненько поинтересовавшись:

— А ты меня? Любишь?

Я чувствовала невероятное напряжение и нестерпимое ожидание, что передал мне темный, поэтому призналась, не раздумывая:

— Да, Сэбиан. Люблю.

— И давно? — осторожно переспросил он.

Уткнулась лицом ему в шею и ответила честно: