Светлая Капелька в тёмной душе (СИ)

— Ненавижу тебя, — прошипела я от боли, пытаясь встать и опереться о стену. Всё тело ломило. — Ты и в подмётки не годишься Чернову! Ты даже до Ортайла не дотягиваешь, хотя явно постарше будешь. Мальчишка сумел справиться со своим искушением, а ты слабак! — Выкрикивала я отчаянно, пока садист приближался ко мне с горящими в темноте глазами.

— Ты играешь с огнём, шлюха! — Прорычал он, обволакиваемый с ног до головы туманом Тьмы. — Я хотел дать тебе выбор! Ты могла бы стать моим Источником…

— Я выбираю умереть, — угадала я альтернативу стать его любовницей.

— Ты даже не представляешь, насколько мучительной может быть смерть, — сулит мне демон и поднимает за плечи с пола, сжимая до боли свои пальцы на моем теле.

— Ну давай уже! Я потерплю, — рычу сама не хуже заправского дракона. Один раз можно потерпеть, и сдохнуть с гордо поднятой головой. Но не терпеть тебя в своём теле и душе всю оставшуюся жизнь!

— Дура! — Констатирует, как факт мой похититель и даёт пощёчину, словно пытается отрезвить. — Неужели ты не понимаешь, о чём просишь? Я же могу и исполнить!

— Ну, так давай! — Снова провоцирую я, плюясь кровью из разбитой губы.

— А как же твой принц? Что ж ты не ждёшь спасения от Чернова?

— Я вообще уже давно ничего хорошего не жду!

— Лиля, — вдруг называет меня по имени это чудовище, и из его уст звучит это, как святотатство, — не заставляй меня наказывать тебя…

— Разве тебя надо заставлять? Ты получаешь удовольствие от страданий других…

— Хватит! — прерывает меня демон и снова отправляет в полёт, на этот раз я приземлилась куда мягче — на кровать. Но как раз это-то меня и не радует. Значит — решил позабавиться по полной. — Мне в принципе всё равно умрёшь ты сейчас или потом… Кириллу крышу снесёт по любому. Даже останься ты в живых и став моей добровольно — это была бы месть не хуже, чем отдать ему твоё истерзанное тело. Я просто хотел совместить приятное с полезным — и отомстить и себе Источник урвать. Но видимо не получится — ты провоняла Черновым насквозь! Он уже касался твоего света, и я вижу следы его тьмы вокруг твоей искры. Самую малость вам не хватило до полного слияния сил. В таком состояние ты уже не примешь чужой тьмы.

— Зачем ты мне это говоришь? — Я забилась в угол кровати и угрюмо смотрела на своего потенциально насильника. — Я не знаю ни о каком слияние сил… хватит мне зубы заговаривать!

— Слияние? — зло рассмеялся мужчина, — да трахнуть он тебя просто не успел!

Я даже не покраснела. Могла бы и сама догадаться дура.

— И уже не успеет, я отберу у него эту возможность. Раз и навсегда. Не мечтай о смерти, дурочка, — поймал меня за ногу гад и одним рывком подтянул к себе. — Я придумал месть покруче! Вам обоим!

— А мне-то за что? — Возмутилась я, пытаясь снова отползти, но естественно не справилась с противником.

— За твой дерзкий язык, дрянь! — И снова удар. И опять по лицу. — Знаешь, что случается с носителями света, у кого этот самый свет вырывают из души? Вы сходите с ума… — а вот эта фраза уже вкрадчивым шепотом на ухо. Страх подкатил комом к горлу. — Я разобью твой источник, иссушу тебя до дна, до самой последней капли… Кириллу ты будешь бесполезна в таком виде! — Руки негодяя сноровисто срывали с меня одежду: полетела в клочья порванная блузка, потом одним рывком сорванные брюки… я попыталась лягнуть гада в его орудие пытки, но потерпела неудачу и снова схлопотала по лицу, на этот раз справа, ради разнообразия. Теперь у меня относительная симметрия в побоях.

— Ооо, — сходя с ума от своего же плана, ликовал он, и сноровисто скидывал с себя пиджак и рубашку. — Это даже лучше придумано, чем с его бывшей женушкой. Она кстати не была так строптива, как ты…

— Была? — пискнула я, цепляясь за ключевой момент прошедшего времени и снова забиваясь в угол кровати.

— Уже не будет! — подтверждая мои догадки об участи женщины, произнёс он и избавился от брюк. Взобрался вслед за мной на кровать, где я уже стояла в полный рост, готовясь к сопротивлению. Ведь в мои планы никак не входил сейчас мой первый и судя по всему последний секс. Я как-то собиралась героически умереть, а не ублажать голодного зверя своим телом.