Грешник правильно все понял. В кои-то веки научился он работать в паре. Мой нынешний враг был самым опасным. Он осознал, что ситуация вышла из-под контроля. Если остальные медленно, но верно давили своих противников, он меня даже не видел. Я вертелся вокруг него, пытаясь отогнать от светлых пятен. Выйди он в Обычный Мир — ему вряд ли удалось бы призвать Свет. Слишком глубока для этого была Тьма в его глазах. Но Тени можно убить и Тьмой. А бессмертные уже показали, что вслепую дерутся лучше нас. Но за пару шагов до спасительного участка, когда я уже не мог его остановить, вмешался Грешник. Его атака была на первый взгляд грубой и топорной. Все изящество Белого словно бы испарилось. Он ухватил свой шест за самый конец и просто ударил в спину. Бессмертный парировал, не оборачиваясь, просто заведя руку за спину, согнув ее под невообразимым углом. Но шест, отскочив от превращенной в клинок конечности, описал полукруг и со всего размаху обрушился под колено нашему врагу. На долю мгновения бессмертный потерял равновесие, покачнулся. И я, совсем как на тренировке, хладнокровно выждал миг, когда Грешник нанес еще два удара, заставляя врага парировать их, и ударил по подставленному мне, как на блюдечке, горлу.
— Тер! Второй! — крикнул я. — Мне нужны все головы.
Грешник переместился в сторону Хантера. Он спешил, он был собран, на нем до сих пор ни царапины. Понимание того, что он стоял против трех бессмертных, к нему еще не пришло, а вот я осознал всю уникальность этого. Он опять успел в последний момент, когда Хантер готов был сломаться. Белый встал стеной между ним и членом Конклава, между главой детей Хансера и смертью.
А я не спешил. Я — то оружие, которое бьет в последний момент и наверняка. Картина боя пришла в состояние равновесия. А я чувствовал, как наваливается слабость. Я почти не спал, я убил троих бессмертных. Я ведь все-таки не железный. Лучше всего дела идут у пары Агни — Аква. Командир корпуса Огонь действительно отличный боец. А может быть, им попался противник, наименее искушенный в рукопашных схватках. Может быть, в Обычном Мире это и был бы наиболее опасный враг, приправляющий удары клинков солидными порциями изощренных чар. Но в Тенях магии нет — это еще одна причина, почему бой следовало начать и закончить именно здесь.
Мне показалось, что на сей раз сработал «инстинкт убийцы», и широкий клинок Аквы вдруг достиг цели, снеся голову бессмертному на пределе длины оружия, самым острием. Голова круглым мячиком покатилась по полу. Аква и Агни бросились на помощь остальным, оставляя Тер работу добить противника. Не тут-то было. Миг покоя дал бессмертному сконцентрироваться. Видимо, в знаменитой битве Хансера с херувимом подобные фокусы пресекла Тайви, а может быть, мой отец действовал быстрее, чем мы. Здесь Тайви не было, и матери моей тоже не было. Отрубленная Аквой голова вдруг выстрелила тремя щупальцами. Агни, кажется, почувствовал опасность, ушел в сторону перекатом, получив лишь хлесткий удар первым щупальцем, рассекший спину и бедро до самой кости, вместо того чтобы оказаться перерубленным им пополам. Но даже прошедший вскользь удар оказался настолько мощен, что отбросил Агни в полосу света и буквально вышвырнул из Теней. Аква развернулась, пытаясь отбить второе щупальце, но бросок был действительно силен, ее клинок выбило из рук, лезвие в полете рассекло ей бок, а само щупальце пробило левое плечо. Третье щупальце соединило голову с телом. Безвольно упавшие руки вновь поднялись, превращаясь в клинки. Тело резким движением вскочило на ноги. Голова устремилась в полет, назад, к шее, но тут подскочил я и перерубил шею чуть ближе к голове, чем пришелся удар Аквы, вместе со ставшими вдруг безвольными щупальцами.
Где-то мне даже стало страшно. Вот так, эти двое, которые справились бы в паре со мной, на два биения сердца выпустили врага, расслабились — и теперь они оба у края могилы. Если бы не странные возможности моего топора… Ох, спасибо тебе, Безумный Кузнец. Что бы ни представляло собой это оружие, против бессмертных оно действует великолепно.