Светлая сторона Луны (трилогия)

— Он зовет ангелов Господних, — меланхолично произнес третий. — Жаль, он не знает, что ангелы не участвуют в человеческих войнах. А эта война — человеческая.

— Но ты посмотри, Черный, какая вера! Небеса трещат! Мы бы могли воспользоваться этой силой.

— Он зовет не нас, Медведь.

— Но мы могли бы! Это не запрещено, хоть и не разрешено. Но раз запрета нет, значит, можно. Вот.

— Он хороший командир, этот Гастон, — произнес первый из говоривших.

— Очень хороший, — саркастично отозвался названный Черным. — И вот теперь он гибнет, унося в могилу всю свою хорошесть. А вместо него спасается молодой сопляк.

— Белый прав, — проворчал названный Медведем. — Он знает, когда держаться позади, а когда разделить опасность со своими воинами. Ему верят, его любят. Вот.

— Разве ты не поступил бы так же? — спросил названный Белым.

— Разве я когда-нибудь говорил, что я хороший командир? — отпарировал Черный.

— Смотрите, отбились! — воскликнул Медведь.

— При этом шестеро уже не бойцы, — сверкнула саркастическая улыбка Черного. Это выглядело странно — улыбка в пустоте. — А еще один молится.

— А может быть, воля Бога в том, чтобы вмешались мы, раз уж мы здесь оказались. Не должен же он любой мелочью заниматься сам. Вот.

— Арканы, — тихо сказал Белый; — Сейчас их растащат — и прорвутся. А потом будут гонять по горам Призрачных всадников, охотясь на них, как на зверей.

— Трое на ногах, один молится. Точно растащат, — подтвердил Медведь.

— Так вмешайтесь, — раздраженно отозвался Черный. — Силы веры Гастона хватит, чтобы призвать легион таких, как вы. Чего ждете?

— Приказа, — ответил Белый.

— Какого приказа?!

— Ты был избран верховным военачальником. Мы ждем твоего приказа.

— Во-первых, Белый, твой дух тогда был в моем теле, так что неизвестно, кого из нас еще избрали. Во-вторых, это было до нашей смерти. А Медведь вообще в тех выборах не участвовал, потому что умер раньше.

— Но согласился с результатами, — вставил слово Медведь.

— У иллюминатов до сих пор не было верховного правителя. И того решения никто не отменял, — добавил Белый.

— Зачем вам это? — устало произнес Черный.

— Чтобы ты наконец-то перестал бегать от себя. Надо же, некоторых даже смерть не меняет.

— Да быстрее вы, спорщики хреновы! — воскликнул Медведь. — Скоро поздно будет!

Всадники Плутона уже неслись на горстку защитников ущелья, раскручивая арканы. Черный встал, коротко бросил:

— За мной.

Раскинув руки, он шагнул со скалы. Вера Гастона действительно была сильна. Полузабытая тяжесть плоти пришла гораздо легче, чем прежде. Они появились между четырьмя оставшимися на ногах иллюминатами и плутонской ордой, словно бы соткались из воздуха.

Подмога подоспела вовремя. Волосяные петли арканов уже захлестнули двоих иллюминатов. Медведь появился в полузверином обличье. Он был поистине огромен, гораздо крупнее друидов-волков. Могучие лапы перехватили веревки. Плутонцы обычно привязывали другой конец аркана к луке седла. Резкий рывок повалил обоих коней на землю. Белый появился с двумя мечами и точными движениями перерубил веревки. Черный возник прямо перед всадником, пытающимся ударить копьем Алехандро, схватил оружие за древко, двумя руками и одним поворотом корпуса, используя копье как рычаг, выбросил плутонца из седла.

— Белый, прикрой Медведя! — крикнул он. — Не позволяйте себя ранить!

Трое умерших перегородили проход надежнее, чем десяток живых. Они не наносили ран, лишь отбивали удары, но плутонцы остановились, словно напоровшись на стену, а потом вдруг попятились.

— Смотри, Черный. — Медведь кивнул на всадников в арабских одеждах. — Один в один ты, когда морду занавесишь.

— Они называют себя моими детьми, — небрежно ответил Черный.

«Хансер, Хансер», — пронесся шепоток по рядам плутонцев. И я вдруг понял: дух моего тезки был настолько силен, что образ его отпечатался в душе каждого чтившего его память плутонца. Он просто не мог остаться неузнанным. Черный шагнул вперед.

— Сразу отвечу на все вопросы, — сказал он. — Да, я — Хансер. Некоторые из вас называют себя моими детьми. Да, я сейчас против вас. Передайте Хантеру, что это — не то, чему я его когда-то учил. Уходите. Здесь стою я, и вам мимо меня не пройти.

Всадники развернули коней. Лишь один не спешил. Может быть, самый главный, а может, самый смелый. Он спросил с мукой в голосе:

— Почему, отец?

— Вы делаете то, что мне не нравится.

Поворот тропы скрыл умчавшихся плутонцев. Гастон встал с колен.

— Как вы оказались здесь? — спросил он. — Лин, до нас дошли вести о твоей смерти.

— В этих вестях не было преувеличения, — кивнул Лин-Ке-Тор. — Я умер. А здесь мы потому, что больше никого не оказалось поблизости.

— Ты ведь звал на помощь. — Орсо развел руками, принимая человеческое обличье. — А то, что мы не совсем похожи на ангелов Господних, извини, такие, как есть. Вот.

— Я понимаю. Со мной происходит что-то странное.

— Со странным ты разберешься сам, — резко ответил Хансер. — Как минимум день у тебя есть. Сегодня они больше не полезут. Они не будут знать, что мы ушли. Вы можете попробовать прорваться верхами вдоль гор. Отступать с ранеными вглубь не советую.