Светлая сторона Луны (трилогия)

Я не знаю, как здесь появилась Аркадия. Что она почувствовала, что хотела сделать, исправить? Как выбралась она из замка, почему ее не остановила стража? Не знаю я и того, сколько она наблюдала за всем происходящим. И сейчас она упала на тело отца, захлебываясь рыданиями, а я не знал, что сделать, что сказать, и стоял болван болваном, чувствуя, как ярость битвы покидает меня. Ее сменяла пустота и чувство потери. Я — Миракл, злой рок иллюминатов. Как ни вертись, ни изворачивайся, а наверно, судьба моя — перебить всех соратников отца. Кто там остался? Бьярни и Ричард…

* * *

Усталость. Она стала моим самым сильным чувством. А где-то за нею — горечь. Что я делаю? Зачем? Дурацкие вопросы. Почему-то они не приходят, когда надо драться, выгрызать зубами свое. А вот сейчас… Я делал записи, ходил в лагерь мусорных, смотрел, как обучается наше новое войско, наблюдал за алебардистами, арбалетчиками, тяжелыми мечниками. Это стало похоже на армию гораздо больше, чем первая наша орда, появившаяся на Луне. Я с кем-то разговаривал, что-то отвечал, что-то спрашивал, а перед глазами стояла Аркадия, рыдающая над телом отца. Мои комнаты окончательно перестали быть моими. Я туда не приходил, ночевал где придется. Я ждал возвращения наших всадников, хотя их рассказы о том, как были перебиты люди Руи, меня совсем не интересовали.

Грешник вернулся к вечеру того же дня. Он не удостоил меня даже взглядом. Наверняка уже все знал о Луи. Зато когда стемнело, меня нашла Пантера. Она была бледна, в глаза не смотрела, тихо произнесла:

— Я всегда считала тебя братом, ты был мне самым близким человеком, но так нельзя.

— Что нельзя? — спросил я.

— Я согласна, что мы не обязаны играть по чужим правилам, но ты использовал Грешника втемную.

— Он позволил себя использовать, — злобно возразил я. — В конце концов, пусть радуется, он спас тысячи жизней ценой одной смерти. Удар нанес не он. Он остался чистеньким, белым и пушистым. Ему — слава, мне — грязь. Что не так?

— Не знаю. И от этого мне плохо. Я хотела сказать, что мы нашли трех некромантов, которых охраняли люди Аквы, и убили их. Но это — последнее, что я для тебя сделала. Я ухожу — я и мои девчонки.

— Куда ты денешься? Мы все с Плутона. Мы в одной упряжке, хотим того или нет.

— Сейчас по всему домену множество брошенных деревень. Мы поселимся в одной из них на берегу моря. Как-нибудь проживем.

— Грешник уходит с тобой?

— Нет, он пока останется. Он говорит, у вас впереди страшные битвы, будет много работы для его лекарей.

— Я могу как-нибудь тебя удержать? — Я почувствовал, что мое сердце кольнула какая-то острая игла. Эти слова вырвались сами собой.

— У тебя хватает бойцов, а родные люди тебе не нужны, — ответила она печально. — Может быть, когда-нибудь твое сердце оттает. Я пойму это и найду тебя, и, возможно, все станет по-прежнему.

Она ушла, а я почувствовал себя совсем одиноким. К середине второго дня вернулась наша конница. На победителей они походили мало. Пора было приниматься за дела. Меня нашел Магнус, и глаза его метали молнии. Я его помнил каким угодно, только не разъяренным. Кто знает, может, слишком уж он осмелел. Вспомнилось самое начало. А ведь из всех рядом со мной остался только он. Остальные либо умерли, либо в опале, либо ушли.

— Может, хватит по лагерям шляться? — иронично спросил он.

— Что случилось?

— Совсем ничего, если не считать, что дела стоят.

— Какие дела, Магнус? К нашему выступлению почти все готово. Еще несколько дней…

— Миракл, до того нужно разобраться со всем недоделанным! Слава богу, Пантера грохнула этих некромантов, которых захватил Хантер. Я слышал некоторые разговоры между вернувшимися всадниками и нашими людьми в замке. Мне не нравится их тон. Что-то пошло не так. И все чаще я слышу о Горном гнезде.

— Ладно, зови всех в Центральный зал. Я хочу видеть старшего из Черного отряда и этого изумрудного. Он уже должен был прийти в себя.

Нельзя сказать, что я не доверял людям Хантера. Я вообще никому не доверял, но им я нужен был живым — как символ, как знамя. И все же вдоль стен в Центральном зале ровной цепочкой стояли полсотни моих гвардейцев. Как обычно, Хантер сидел справа от меня, Магнус слева. Иерархи братства стояли позади. Братьев явилось человек двадцать. Меня это сразу насторожило. Я хотел видеть лишь предводителя. Хантер тоже нахмурился и произнес:

— Итак, дело сделано? Зачем вы все пришли? Вас сюда не звали.

— Брат… — Из рядов выступил человек, абсолютно не отличавшийся от остальных. — Нам не удалось перебить Призрачных всадников.

— Объясни, — потребовал Стоун.

— Проклятье, здесь без объяснений никак, — подтвердил Хантер. — Твоих бойцов хватило бы, чтобы размазать их по скалам в лепешку.

— Между нами встал дух Хансера. Он запретил это делать.

Слуга поднес мне бокал вина. Я и не заметил, как рядом появился этот невзрачный человечек. Сделал глоток. Вино было отменным. Я кивнул ему в благодарность, а он лишь ниже склонил голову.

— Останься, — приказал я. — Будешь подливать мне вино.

— Слушаюсь, господин, — пробормотал он.