Светлая сторона Луны (трилогия)

Двое стражников с луками в руках стояли чуть сзади, но так, чтобы вожак не перекрывал им направления стрельбы. И еще один на входе в жилище, но он не производил впечатления простого стражника. Что-то в манере держаться выделяло его.

— Приветствую, вожак. — Я поднял руку.

— И тебе мои приветствия, — откликнулся тот. Голос был густым и чуть хрипловатым. — Зачем входил через стену? Зачем через ворота не прошел? Зачем людей пугаешь, а?

— Ты знаешь, кто я?

— Зачем спрашиваешь? Все знают Миракла, сына великого отца. — На его лице появилась улыбка, но быстро затерялась в бороде. — Но сын великого отца не значит великий сын, а?

Он был осторожен. Он понимал, что не просто так я пришел, но не спешил ввязываться в то, чего не понимал. Сперва он прощупывал меня.

— Разговор к тебе есть, Бахрам, — произнес я. — И он не для лишних ушей.

— Зачем мне с тобой говорить? Что ты можешь мне сказать, а? Мы и так живем хорошо.

— А можете жить еще лучше.

— А можем и хуже. Твой отец был велик, но он приносил лишь смуту. Нам смута не нужна.

— Как знаешь. — Я спокойно повернулся к нему спиной. — Племен вокруг много, кто-то да захочет поговорить, кто-то сможет выслушать, а кто-то и понять. Когда я вернусь сюда с ними, не обижайся.

— Чтобы вернуться, надо еще суметь уйти.

— Смелые слова. — Я не оборачивался.

Вместо этого окинул все возраставшую толпу пристальным взглядом. Воины отводили глаза, женщины прятались за их спины. Лишь двое охранников Бахрама медленно потянулись к колчанам со стрелами.

— Тебе какая разница, уйду я или нет, — подпустить в голос металла. — Ведь Шут на сей раз не луки твоим охранникам перерубит, а шеи. И кто помешает мне добраться до тебя? После этого доблестному и мудрому вожаку Бахраму будет все равно, что станет с его убийцами, как и то, скольких мы положим, прежде чем нас угомонят. Впрочем… я-то как раз уйти могу. Неужели ты не слышал о моих меркурианских способностях?

— Зачем угрожать, — поспешно сказал Бахрам. Потом Шут долго смеялся, рассказывая, как вожак при этом побледнел. — Разве я сказал «нет», а? Я всего лишь спросил, что ты можешь нам предложить. И высказал свои опасения, что мое племя не переживет смуты. Заходи в мой дом, посидим, послушаем.

Я усмехнулся. Первая стычка осталась за мной.

— Твое племя переживет смуту и на ее гребне поднимется высоко, — заверил я незадачливого вожака.

* * *

За то время, которое я посвятил наблюдению, жизнь диких племен ближнего круга предстала передо мной во всей полноте. Убогие хижины непонятной формы, неопрятные мужчины, женщины, которых и за людей не считали, если те не находили способа проявить себя в бою или на охоте. Впрочем, драться их учили наравне со всеми. Ребенок получал первое оружие в шесть лет. Чаще всего копье с кремневым наконечником.

Хижины стояли несколькими кругами. В центре круга — большие чаны. В них закладывалось мясо, пересыпалось порошками из местных трав и теми самыми, которые входили в пищевой набор, получаемый по амулету. Наконец-то я узнал их предназначение. Дикари выменивали эти порошки у горожан. Надо же, а мы с матерью их просто выбрасывали. Мясо квасилось там дней десять. После этого оно вполне пригодно в пищу.

Стаи крыс часто совершали набеги на чаны. Для защиты от них дикие содержали множество кур. Эти птицы с мощными клювами, унизанными острыми треугольными зубами, и голенастыми ногами легко расправлялись с грызунами. Заметив крыс, курица начинала громко и противно орать. На эти звуки сбегались ее товарки со всего селения, расправляясь со стаей без жалости. Ну а также куры служили резервным запасом пищи, а из их перьев делали оперение для стрел.

Еще в селении жили своры полудиких собак. Каждая из них включала в себя доминирующую самку и от пяти до десяти кобелей. Собаки охотились сами по себе, принося хозяевам часть добычи. Если же вечером они заявлялись домой без мяса, в чан бросали пару кобелей. Умные животные прекрасно понимали эту закономерность. Правда, оставалось неясным, почему они не уходят от хозяев, влача столь жалкую жизнь. Возможно, дело было в том, что люди всячески опекали доминирующих сучек, а уж те держали в узде всю свору. А еще собаки были неплохим подспорьем при обороне селения.