Светлая Тень

Откуда-то сбоку ко мне неслышно приблизилась женщина на вид лет сорока пяти. Именно она вчера надевала Якуту перчатки. Сейчас я мог рассмотреть ее лучше – приветливый вид, множество ранних морщин, татуировка в форме полумесяца вокруг левого глаза. И такая же роба, как у всех. В остальном она выглядела как особа, которую не замечаешь на пикнике с незнакомыми людьми, но при повторном знакомстве жалеешь, что не сошелся раньше.

– Доброе утро, – произнесла она. – Меня зовут Марьяна. Ребята, это Сергей Воробьев, Дневной Дозор Москвы. Он сопровождает нас в путешествии.

Оборотни сдержанно кивнули. Кто-то приветственно вскинул пятерню.

– А что жарите, ребята? – спросил я. – Мне понравится? Если что, у меня есть соль.

Марьяна схватила меня за локоть и потянула в сторону. Я повиновался, думая, мог ли найти более дурацкий способ завязать знакомство со стаей.

– Это говядина, – успокоила Марьяна. – Мы купили корову в деревне.

– Какой деревне? Где мы хоть находимся, а то я вчера…

– Север от Тутаева. Мало кто знает эти места.

– Понятно, – произнес я. – Скажи, Марьяна, ты не видела Светлую волшебницу сегодня?

– Здесь только одна Светлая волшебница. Ты же про Ведающую?

– Ага. Про нее.

– Она утром уехала в Ярославль, – ответила Марьяна. – Сказала, что скоро вернется.

«Значит, ночующая в моей палатке Веда мне не приснилась, – подумал я. – Интересно, догадается ли позвонить Борисову из города?»

– Почему вы балахоны носите? – поинтересовался я. – Удобно?

– Очень удобно. Можно быстро перекинуться, и порвать не жалко. Мы стараемся аккуратно снимать их, если надо обратиться, но на всякий случай у каждого с собой таких с десяток. Если их сложить, то места занимают не больше, чем тапочки.

– Ты имеешь отношение к Якуту? – спросил я. – Вы показались мне… близки.

– Ближе некуда. – Марьяна продолжала улыбаться печально и даже тревожно. – Я его жена.

– Тогда поздравляю.

Тревожности в улыбке Марьяны стало поменьше.

– С чем? – спросила она.

– Он необычный, – сказал я, пытаясь собрать вместе все, что знал лично про лидера стаи. – Похож даже не на вожака, а, скорее, на вождя небольшого племени, которое мечтает снова стать многочисленным, но не может из-за вечной войны.

Марьяна выдержала паузу – как мне показалось, слишком долгую.

– Это очень лестное сравнение, – заметила Марьяна. – Ты не против, если я передам ему твои слова?

– Не против. Только я и сам бы не прочь с ним поговорить. Это можно устроить?

– Сейчас он занят делами стаи. Обсуждает планы в палатке с новичками.

– Ну, точно главнокомандующий, – произнес я, глядя в сторону лагеря.

– Да, – подтвердила Марьяна. – Он такой. Если у тебя очень срочное дело, я его позову.

– Нет нужды, – сказал я. – Вижу, вы никуда не торопитесь. Думаю, я могу подождать.

– Хорошо. Тогда обустраивайся, как тебе удобно. Если хочешь умыться, то там, неподалеку, есть родник.

– Спасибо, – сказал я, глядя, как Марьяна уходит, чудесным образом не цепляясь балахоном за колючки.

Что конкретно я должен был сделать, чтобы меня тут сочли за своего? Наверное, прежде всего мне следовало определиться, хочу ли я этого. И какое, собственно, имею право навязываться в друзья стае? Вроде бы Марьяна поговорила со мной открыто, а я все еще ничего не знаю ни о ночных действиях стаи, ни об их дальнейших планах. Какие у меня основания этих ответов требовать? Якут позволил мне двигаться следом – формально говоря, все свои обязательства перед Дневным Дозором он выполнил.

Путь к роднику занял от силы минуту. По пути мне встретились еще два оборотня в робах. Они сидели спинами ко мне, о чем-то переговаривались и никакого внимания не обращали, словно Темные Иные здесь расхаживали толпами. Еще дальше раздавались тихие проклятия. Я решил сходить и посмотреть, что там.

И не зря. В узком пространстве, между пятью древесными стволами разной толщины, образовался пятачок, полностью укрытый от солнечных лучей. Здесь стоял мой «Голдвинг», накрытый кучей чужой одежды. «Гантель» уткнулась передним колесом куда-то в овраг, так, что задний кофр гордо выпирал наружу. Из его откинутой крышки поблескивали бутылки.

В самом затененном месте уютно развалилась оранжевая палатка. Перед ней на боку лежал незнакомый мне мотоцикл. Рядом с ним сидела Вика, окруженная гаечными ключами, промасленными тряпками и неизвестными мне железками. На ее поврежденных коленях и лодыжках красовались наспех перехваченные ремнями палки.

– Привет! – крикнула она мне. – Как спалось?

– Более чем, – ответил я первое, что пришло на ум. – Как сама? Тебе не больно так сидеть?

– Совсем нет. Вы же забрали всю боль, за что огроменное спасибо. Марьяна наложила мне кучу шин, так что жить буду. Быть Иной не так уж плохо, скажу.

– Чем ты здесь занимаешься?

Вика постучала ключами друг о друга.

– Смазываю цепи, проверяю уровень антифриза, кручу свечи и хочу разобраться, как можно настолько уделать масляной фильтр, что его в этой грязюке не отличишь от воздушного.

– Я ничего не понял, кроме того, что ты нашла свое место, – произнес я. – Могу чем-то помочь?

– У тебя есть тормозные колодки от «Дукати Суперлеггеры» восемнадцатого года?